Это один и тот же вокзал, стоящий на страже восточной границы Марьиной Рощи. Построенный в 1901 году у Крестовской заставы Камер-Коллежского вала, он пережил не только смену имён, но и полное преображение окружающей его городской среды.
Станислав Антонович Бржозовский
Создатель вокзала родился в 1863 году. Отучившись в Академии художеств, он стал одним из редких «железнодорожных» архитекторов, получивших полную артистическую подготовку. Самое знаменитое его здание 1890-х — это банк на Невском проспекте в Санкт-Петербурге. Построив сортировочную станцию в Царском Селе, Бржозовский на рубеже веков приступает к двум значительным и совершенно разным вокзальным сооружениям. Виндавский в Москве он проектирует в витиеватом русском стиле, который уже становился архаичным, но вполне подходил для древней столицы. А вот Царскосельский (Витебский) он увидел остро современным, тем более что ему нужно заменить здание, построенное Константином Тоном. Получился шедевр европейского модерна. В Москве есть ещё замечательное строение Бржозовского. Это станция Покровское-Стрешнево. «Есть» — определённая условность, потому что только недавно сильно пострадавшие вокзальные постройки были взяты под охрану и есть надежда, что они будут восстановлены. Надеемся мы, что когда-нибудь окончательно прояснится судьба самого архитектора: пока что все источники говорят, что он просто исчез в 1930-х… На Рижском стоит бюст в память о том, кто построил вокзал.
Пряничный замок
К концу XIX века Россия выходила на пик торгово-промышленного бума. Для доставки грузов железные дороги строились уже не только государством, но и частными компаниями. Для сообщения центра страны с незамерзающими портами Балтики действовало Общество Московско-Виндаво-Рыбинской железной дороги. Тридцать лет прокладывая разные участки, оно решило возвести в Москве настоящий вокзал. Проектировать его было поручено архитектору Бржозовскому, который ко второй половине 1890-х годов уже получил известность несколькими зданиями, в том числе и станционными (см. врезку). Вот и вырос большой пряничный замок в русском стиле. Поставленный чуть поодаль от Первой Мещанской, он замыкал довольно обширный пустырь. Если встать спиной к главному входу вокзала, окрещённому в 1901 году Виндавским, можно было прямо по курсу увидеть Знаменскую церковь, справа — Вторую Мещанскую, в слева — недавно построенные грандиозные Крестовские водонапорные башни. В тылах вокзала, за сортировочными тупиками, простирались бесчисленные проезды и улицы Марьиной Рощи и покойное Лазаревское кладбище. Камер-Коллежский вал тут полностью исчезал, чтобы вынырнуть далеко на востоке, за частой сетью Николаевской и соединительных веток — у самых Сокольников.
Смена имён
Виндавским вокзал пробыл до 1930 года. Его название стало к тому времени странным и неуместным: Виндава стала Вентспилсом—портовым городом иностранного государства — Латвии. Ненадолго появилось абстрактное наименование «Балтийский», а в середине тридцатых ему пришло на смену реалистично-национальное — «Ржевский». До 1946 года вокзал оставался и по имени, и по сути очень провинциальным — таким же, как маленький Савёловский, например. После войны вспомнили, что железная дорога отсюда, хоть и не совсем прямы путём, ведёт в Ригу — столицу Советской Латвии, и вокзал стал Рижским. Постепенно новое имя стало наполняться особым смыслом. Уютная платформа сделалась началом путешествия в «свою» Европу, в мир уюта и организованности, но ещё ко всему — на курорты Юрмалы. Когда в 1958 году открылась станция метро «Рижская», отделанная латышской «янтарной» керамикой, воображаемая граница советского Запада отодвинулась на другую сторону площади.
Перемена пейзажа
В тридцатых годах начинается реконструкция Первой Мещанской и Ярославского шоссе. От Садового кольца до Крестовской заставы улица расширяется за счёт сноса палисадников и покрывается асфальтом. Трамвайные пути переносятся на Вторую Мещанскую. В самом конце улицы строятся громадные здания-пропилеи. Поскольку магистраль должна была напрямую вести к строящейся у Останкина Сельскохозяйственной выставке, снесли прекрасные водонапорные башни и построили путепровод. Неизменной картина оставалась только напротив вокзала, где над деревянными домами в сети переулков высилась Знаменская церковь. И всё таким же тупиком оставался Сущёвский вал.
Этой проблемой занялись в 1970-х. Стало понятно, что узкая Трифоновская улица не выдерживает выпавшей на её долю участи быть главной соединительной магистралью между Марьиной Рощей и проспектом Мира, в который давно уже превратилась Первая Мещанская. Трамваи, перекрёстки, ухабы и рытвины — всё это создавало заторы даже в те времена, которые нынешним автомобилистам кажутся благословенными. А тут ещё надвигалась Олимпиада-80. И начался грандиозный градостроительный переворот. Снесли Мещанские, Лаврские, Троицкие кварталы, пробили Олимпийский проспект, а Сущёвский Вал стали доводить до площади Рижского вокзала, а от площади до Сокольнического вала в 1975 году перебросили огромную дугу эстакады. При всём этом, конечно, погибли не только всевозможные склады и другие вокзальные службы, но и Крестовские переулки, и Крестовский рынок. Разум говорит: «Так было надо». Ностальгия отвечает: «Жаль».
В 1990-х годах площадь Рижского вокзала ждало ещё одно радикальное изменение. Третье транспортное кольцо требовало решить проблему замысловатого перекрёстка, который здесь образовался. И стала воздвигаться ещё одна эстакада. Квартиры в шикарных некогда «сталинских» домах, которые вместо снесённых Крестовских башен торжественно приглашали в Москву, стали катастрофически дешеветь. Средние этажи оказались практически у магистрали, огороженной высокой звукоизолирующей стеной. На эстакаде, ставшей частью сложной развязки, чаще всего пробка, однако трудно вообразить, что бы тут творилось без неё.
Лазаревское кладбище
Продолжение Сущёвского вала до Рижской вокзальной площади окончательно уничтожило немалую часть Лазаревского кладбища, уже давно превратившегося в детский парк. Вообще, начиная с 1930-х годов москвичи хорошо знали: войдёшь под вывеску какого-нибудь «детского парка» — точно будешь ступать по могилам. Лазаревское было первым общегородским кладбищем, учреждённым в середине XVIII века на границе Москвы. Хоронили здесь и раньше: но только бесприютных из Божедомки. После эпидемии чумы 1771 года по образцу Лазаревского городские кладбища появились вдоль всего Камер-Коллежского вала. Посреди некрополя была поставлена одна из самых прекрасных и необычных церквей Москвы: Храм Сошествия Святого духа. Архитектор Назаров построил её как ротонду с трапезной, классическим портиком и двумя небольшими звонницами по фасаду. В 1930-е кладбище закрыли, некоторых избранных покойников, таких, как художник Виктор Васнецов, перенесли в другие некрополи, остальные (как, например, мать Достоевского) остались под газонами детского парка и асфальтом Сущёвского вала. Храм не снесли, но за шесть десятков лет довели почти что до руин. Теперь он отреставрирован и снова служит Богу. Сохранившаяся часть бывшего кладбища принадлежит Мещанскому району.
Будущее
Замечательное здание. Частично отреставрированное. Крайне редкие поезда дальнего следования. В тупиках — реликтовые локомотивы. Почти музей. Долгие и вялые размышления, не закрыть ли Рижский вокзал и не преобразовать ли его во что-то. Во что? Может быть, действительно преобразовать в настоящий музей Железной дороги? Ведь мы же научились приспосабливать для умной, современной просветительской экспозиции и не такие здания.
