История деревни Алексеевской уходит в глубь веков — во всяком случае, появилась она не позднее XIV века, а принадлежала тогда Федору Андреевичу Свибло. То была не единственная его вотчина. Какое место боярин занимал при дворе великого князя Московского Дмитрия Донского, чем прославился и как все потерял? Давайте разбираться.
Свиблова башня
Федор Свибло принадлежал к древнейшему роду Ратши (от которого, кстати, по преданию, произошли и предки Александра Сергеевича Пушкина). Прадедом Федора был Акинф Великий — участник Невской битвы. Потомки Акинфа позже прочно обосновались на службе у московских князей. Среди них оказался и Федор Андреевич. Еще в молодом возрасте Свибло смог увековечить свое имя. В 1366–1368 годах он принял участие в постройке первых каменных укреплений Московского кремля. Сейчас юго-западная угловая башня известна как Водовзводная, но это название она получила лишь спустя два века после смерти боярина: в 1633 году внутри сооружения установили подъемную машину, обеспечившую Кремль водой.
Однако прежде башня называлась Свибловой — по имени рода, чей двор примыкал к ней со стороны княжеской резиденции. При жизни Федора Андреевича башня, конечно, выглядела совсем иначе, но свои оборонительные задачи исправно выполняла. Уже на следующий год после окончания строительства великий князь Литовский Ольгерд совершил внезапный набег на московские земли, но неожиданно наткнулся на каменные укрепления и ретировался.
Вернейший паче прочих
Чтобы определить, кто из бояр был в числе особо приближенных к князю, историки изучают духовные грамоты. Таких документов — своего рода завещаний — в жизни древнерусского правителя могло быть множество. Например, их могли писать на всякий случай перед каждой поездкой в Золотую Орду.
Так вот, чести стать при этом послухом (то есть свидетелем) удостаивался далеко не каждый боярин. Люди, чья подпись стояла на духовной грамоте великого князя, как правило, и оказывались самыми близкими и влиятельными — «вернейшими паче других», как говорилось в летописях. А под всеми духовными Дмитрия Донского в числе прочих указано имя Федора Свибло. Это верное доказательство того, что в то время он был если и не правой рукой великого князя, то точно одним из главных его сподвижников.
«Новгородский торг». Аполлинарий Васнецов, 1908–1909 годы
Карающий меч
В 1377 году Дмитрий Иванович доверяет Свибло возглавить карательный поход на Мордовскую землю. Воеводе дано задание отомстить местным правителям за предательство. В чем они провинились? Они тайно подвели к русским войскам силы ордынского хана Арапши. Во многом из-за этого на реке Пьяне армия под предводительством Ивана Дмитриевича (сына нижегородского князя) потерпела сокрушительное поражение — ее застали врасплох. Особую досаду у русских вызывало то, что они знали о планах ордынцев и тщательно подготовились к набегу, однако все равно проиграли. Дело в том, что, дойдя до реки, армия не обнаружила там противника и в ожидании сражения встала лагерем. Однако вскоре до воеводы дошла весть, что хан Арапша еще очень далеко — на Волчьей Воде, то есть на границах Новосильского княжества. На фоне вестей о том, что сраженияв ближайшее время не предвидится, дисциплина в войске серьезно упала. По выражению историка Андрея Экземплярского, солдаты побросали оружие и поскидывали доспехи, «напивались допьяна и хвастались тем, что каждый из них один может стоять против сотни татар».
Прозвище Свибло, от которого пошло название сначала села, а потом и района Москвы, происходит от древнерусского «свиблый» (или «швиблый») — шепелявый, косноязычный. Вероятно, Федор Андреевич Свибло не обладал четкой дикцией.
Между тем мордовские князья окольными тропами вывели ордынцев к Пьяне. Татары застали русские войска врасплох. Часть армии погибла в бою, часть потонула в реке. Нижний Новгород, никем не защищенный, взяли ордынцы. Вслед за татаро-монголами подняла голову и мордва. По уходе Арапши мордовские князья начали опустошать окрестности, но продлилось это недолго — месть русских князей была страшной.
Карательный поход Федора Свибло сделал «мордовскую землю пусту». Войско московского князя разграбило и предало огню местные селения, одних жителей истребило, а других взяло в плен. Позже на нижегородской земле пленников казнили и «травили на льду Волги собаками».
Высочайшее доверие
Почти все особо приближенные к великому князю сражались и в Куликовской битве, после которой Дмитрий Иванович и получил прозвище Донской. Однако имени Федора Свибло в списке участников сражения нет. Из рода Ратшичей там упоминается лишь его дядя — павший на поле брани воевода Михаил Иванович.
Оказывается, в это время сам боярин остался в Москве для охраны города и семьи князя. Нашелся бы в окружении Донского человек, которому он мог доверять больше, чем Свибло, — ведь на боярина возлагалась ответственность за главный город княжества и всех родных людей? Вопрос скорее риторический.
«Олексеевскую деревню» впервые упоминает в своей духовной грамоте (завещании) великий князь Василий I. В дальнейшем деревня стала селом и была известна под двумя именами — Алексеевское и Копытово. В XVII веке за ним окончательно закрепился топоним Алексеевское, произошло это при князе Дмитрии Трубецком.
Куликовская битва сильно подняла авторитет Дмитрия Донского, но вместе с тем не освободила московское княжество от уплаты дани Золотой Орде. Разбитый на Куликовом поле Мамай был противником законного хана Тохтамыша, который не собирался менять старые порядки.
Часть дани — так называемый «черный бор» — Москва взимала с Великого Новгорода, что не способствовало дружбе между городами. На это ответственное и небезопасное задание Дмитрий Донской отправил своего верного боярина — Федора Свибло. Несложно представить, как новгородцы встретили представителя великого князя, который требовал «з деревни по полтине». Господин Великий Новгород всегда платил «черный бор» неохотно, с задержками и постоянными пререканиями. Вот и на этот раз у послов из столицы произошел с горожанами какой-то конфликт. Что именно случилось, в летописях не говорится, ясно лишь, что спор перешел в свалку и «свиблова челядь», то есть дружина, бежала в Москву, так «исправы не учинив»…
Опальный боярин
Федор Свибло пережил Дмитрия Донского и какое-то время занимал видное место при дворе его сына Василия Дмитриевича, однако затем попал в опалу. К слову, о вотчинах боярина мы как раз и узнаем из духовных грамот нового великого князя, в которых перечисляется конфискованное у Свибло имущество. Это села в Переславле, Юрьеве-Польском, Тверской губернии и Нижнем Новгороде, а также Ростове, Вологде и далекой Устюжской земле. Но нас интересуют земли ближе к Москве. Здесь, судя по документам, ему принадлежали два села — Буйловское, данные о котором сейчас утеряны, и Тимофеевское на Яузе — ныне известное как Свиблово.
Предположительно, Свибло умер в самом начале XV века. Так как он оказался в опале, то не мог быть записан в государственный синодик (список для поминовения имен умерших в церкви). Туда попадали лишь лица, пострадавшие за веру и отечество, убитые на полях сражений или оказавшие особые услуги великокняжескому дому. О причинах же, по которым влиятельный боярин впал в немилость великого князя, до сих пор ничего не ясно, и кто знает, откроется ли нам когда-нибудь эта тайна… Кстати, несмотря на конфискацию всего имущества Федора Андреевича и опалу, его братья продвигались один за другим и занимали видное положение. Что же касается потомков самого боярина, то известно лишь об одном его сыне — бездетном Семене Свибло, убитом в Белевской битве в 1437 году. Так эта ветвь рода Ратши прервалась, оставив, однако, свое имя на карте столицы. В сегодняшней усадьбе Свиблово о боярине напоминает лишь ее название. Построек, возведенных при Федоре Андреевиче, здесь не сохранилось. Сама усадьба и церковь, на которые можно полюбоваться и по сей день, возведены спустя несколько веков после смерти знатного сподвижника Дмитрия Донского.
