Олимпиада-80 существенно изменила лицо Москвы, и далеко не только строительством новых и реконструкцией старых спортивных объектов. Очень заметно это сказалось на нынешнем районе Тропарево-Никулино, тогда — южной части Гагаринского района столицы: помимо огромного жилого массива Олимпийской деревни здесь построили еще несколько точечных объектов. Самые заметные из них — гостиницы «Салют» и Центральный дом туриста.
«Ах, гостиница моя!..»
«Главное достоинство советского сервиса в том, что он ненавязчивый», — ерничали остряки еще в 1970-е. Действительно, получить услугу: а) в принципе; б) качественно; в) быстро и г) вежливо — было очень непросто, молва о таких случаях распространялась, обрастая фантастическими подробностями, далеко за пределы домов и трудовых коллективов, где жили и работали счастливчики. В значительной степени это касалось гостиничного дела: простой советский человек «с улицы» попасть в гостиницу не мог, разве что в районный Дом колхозника (формально — и туда тоже не мог). Либо ты прибыл по коллективной путевке от предприятия, скажем, на экскурсию; либо ты командировочный; либо — по блату. В любом случае на тебя есть бронь — обкома, исполкома, завода, турбюро, оргкомитета конференции. Остальные варианты сегодня научно именуются коррупционными; тогда это слово было не для внутреннего употребления, коррупция — это «у них там». Тех же, кто прорвался внутрь (бронь, блат, подарок администратору), на каждом шагу подстерегали испытания. В номера подселяли чужих людей, по этажам проводились рейды с милицией и дружинниками (пьянки, гости после 23.00, «инциденты женского характера»), кипятильник — нельзя, горячей воды — «нет и неизвестно когда будет», кафе закрыто на спецобслуживание — кормит профсоюзную конференцию. И над всем этим — директор, дама лет пятидесяти, дружелюбностью напоминающая кобру в период линьки.
Был, правда, еще один вариант, очень неплохой. Ты — иностранец, интурист. Ты приехал в страну победившего социализма (про коммунизм уже не очень вспоминали, популярная хохма: «Помните, Хрущев обещал в 1980-м коммунизм? Так его не будет, вместо него — Олимпиада») убедиться в его торжестве. Надо показать тебе все лучшее: музей Ленина, хохлому, Кремль и знаменитое русское гостеприимство. А для этого прежде всего поселить в приличном месте, без кроватей с панцирными сетками и насекомых.
Советские гостиницы были ведомственными. Крупнейшее из таких ведомств — Всесоюзное акционерное общество «Интурист» — владело к 1970 году 27 тысячами номеров в собственных отелях и по номерному фонду занимало 23-е место среди мировых гостиничных сетей. Самым большим московским «доолимпиадным» объектом была «Россия» с ее 3 182 номерами, самым шикарным отелем — «Метрополь». Однако для проведения Олимпиады требовалось значительно больше площадей класса люкс.
Олимпийский штурм
Не считая Олимпийской деревни, в Москве к 1980 году было построено 7 больших гостиниц и обеспечено в общей сложности более 30 тысяч мест. В «Спорте» жили спортивные арбитры и технические специалисты, в «Молодежной» — различные молодежные делегации, в «Космосе» — всяческая пресса-телевидение, для зрителей были отведены сравнительно аскетичный «Севастополь» и новый количественный лидер: гостиничный комплекс «Измайлово» на 5 тысяч двухместных номеров.
В двух тропаревских гостиницах размещались часть журналистов (ЦДТ), члены официальных делегаций Международного и национальных олимпийских комитетов («Салют») и некоторая часть зрителей. В архитектурном отношении они весьма удачно вписались в район, завершив в известной степени концепцию Ленинского проспекта (а «Салют» — еще и тропаревского экспериментального «треугольника»). Если ЦДТ космической строгостью линий наводил на мысль о техническом прогрессе и общей устремленности ввысь, то «Салют» со стороны въезда в Москву выглядел носом величественного ледокола, неторопливо бороздящего бурное житейское море.
«Сейчас, наблюдая стремительное заполнение города псевдопостройками, скорее напоминающими затейливое, карикатурное нагромождение из деталей почти всех стилей предшествующих веков, получаешь эстетическое удовольствие от простой элегантности объекта, чистой композиции горизонтали и двух вертикальных доминант. Низкое качество и ограниченность возможностей типового строительства провоцировало архитекторов на поиск индивидуальных приемов, усиливающих эффект восприятия. Так появились скошенные верхушки, придающие силуэту остроту».
Оскар Мамлеев, архитектор, профессор МАРХИ и МАРШ, о ЦДТ
Отшумела Олимпиада, менее представительная, чем хотелось бы, но все равно удавшаяся на славу, улетел и приземлился на другом берегу реки трогательный Мишка, и жизнь столицы стала входить в наезженную колею. Обе тропаревские гостиницы отошли ВЦСПС и использовались его подразделением — московским «Интурбюро»; селились там преимущественно делегации, но случались и тургруппы, и даже индивидуальные иностранные туристы. Международные спортивные соревнования, форумы организаций типа Советского комитета защиты мира и две «мини-Олимпиады» — XII Всемирный фестиваль молодежи и студентов (26 тысяч иностранных гостей против более 200 тысяч в 1980-м) в 1985 году и Игры доброй воли (около 15 тысяч иностранцев) в 1986-м — все это не давало зачахнуть ни «Космосу», ни «Интуристу», ни «Салюту» с ЦДТ.
Бар гостиницы «Интурист»
Как там внутри?
Разумеется, эти гостиницы радикально отличались от предназначенных для совграждан «Минска» или, скажем, «Золотого колоса». Чем же? Прежде всего обстановкой: в номерах, как правило, стояли приличные мягкая мебель и сантехника, имелись телевизор и даже маленький холодильник. В коридорах и холлах было «бедненько, но чистенько». Особенно выгодно смотрелись рестораны и бары, там можно было неплохо поесть (однако многие «буржуи» жаловались, что русская кухня жирновата) и за валюту приобрести импортные напитки: чешское и финское пиво, виски Johnnie Walker и французский коньяк. Персонал кое-как говорил по-английски и старался не хамить. Подбирали его тщательно, устроиться на такую работу «с улицы» было практически невозможно, в отдел кадров за руку приводили знакомых. За такую работу держались — престижно, красиво, добычливо.
Что касается последнего, то, несмотря на, казалось бы, всеобщую слежку в сфере обслуживания иностранцев, возможности находились. Работники советского сервиса быстро приобретали друг от друга необходимые навыки, и дело выстраивалось таким образом, чтобы «свои» не оставались внакладе. Все «прелести» советской системы обслуживания — недолив, недовес, обсчет, усушка-утруска, мелкое воровство — присутствовали в интуристовской сфере в полном объеме.
Был у такой работы еще один плюс — с некоторых позиций можно было начать перспективную по советским меркам карьеру. Например, повара и электрики-сантехники мечтали попасть в кадры МИДа, откуда уезжали работать по специальности в многочисленные советские загранучреждения.
Вовсю работал КГБ и занимавшийся фарцовщиками и валютными проститутками спецотдел МУРа (тут, впрочем, ЦДТ и «Салют» сильно уступали «Интуристу» и «Космосу»), сотрудничество с этими организациями для части персонала (администраторы, дежурные по этажу, бармены) было обязательным, для остальных — выборочно (по выбору ведомства). Иностранцам это, впрочем, в глаза обычно не бросалось, а советским гражданам было как-то и не в новинку — где у них, собственно, не работал КГБ?..
