Одно из ведущих предприятий района Южнопортовый — акционерное общество «Конструкторское бюро машиностроения». Его специализация — торпедные аппараты и ракетные комплексы. А начиналось всё как часть промышленной «империи» Густава Лесснера.
От торпед до пекарен
Бюро возникло в 1957 году, однако его предыстория началась намного раньше. Ещё в 1882 году Санкт-Петербургский машиностроительный, чугунолитейный и котельный завод Г. А. Лесснера освоил производство военных торпед. После революции 1917 года его переименовали в завод имени Карла Маркса. И уже в начале двадцатых годов здесь началось серийное производство торпед и торпедных аппаратов. В 1926 году при заводе открылся новый проектировочный отдел для разработки «фирменных» торпед.
В блокаду завод эвакуировали из Ленинграда в Москву, и назад он уже не вернулся. Главным заказчиком был, разумеется, военно-морской флот. В 1957 году предприятие получило полную самостоятельность. Тогда же ему присвоили и современное название — «Конструкторское бюро машиностроения». Производство значительно расширилось, основным направлением стала разработка палубных пусковых установок.
Несколько комичным был период с 1987 по 1995 год, когда в рамках конверсионной программы на этом более чем серьёзном предприятии принялись проектировать мини-пекарни, колбасные мини-цеха и автомобили-мусоровозы. Но потом всё, конечно, наладилось. До 2004 года «Конструкторское бюро машиностроения» оставалось независимой организацией, но потом вошло в состав корпорации «Тактическое ракетное вооружение».
Империя Лесснера
Всё начиналось ещё до военного производства. В 1853 году немецкий купец Густав Арнольд Лесснер основал в Санкт-Петербурге на Сампсониевском проспекте фабрику типографских станков. Она называлась «Заведение типографских принадлежностей». Известно, что в 1862 году на заводе имелись одна паровая машина мощностью 6 лошадиных сил и несколько станков. Штат состоял из 43 рабочих старше 15 лет и одного рабочего младше 14 лет. Грамоту знали трое.
Предприятие, поначалу более чем скромное, медленно, но верно разрасталось. Возводились новые корпуса и по соседству на Сампсониевской, и на Выборгской набережных. В 1895 году правление Русского паровозостроительного и механического общества решило отказаться от закупок за границей в пользу лесснеровской фирмы, принимая во внимание качество изделий завода, а также то, что он является одним из лучших в России по постройке паровых машин.
От печатных и паровых машин перешли к самодвижущимся — автомобили марки «Лесснер» пользовались популярностью. Легковушками не ограничивались: именно этой фирмой была собрана первая российская пожарная машина. Выпускали и почтовые фургоны, и омнибусы. Журнал «Автомобиль» писал в 1908 году: «В России единственным заводом, строящим автомобили современного типа, является завод Г. А. Лесснер. К чести этого завода следует приписать то обстоятельство, что в действительности строит свои машины, а не собирает их лишь из заграничных частей».
В 1915 году фирма «Лесснер» объединяется с мировым гигантом «Нобель». В результате образуется объединение «Ноблесснер». Но гораздо более убедительным свидетельством успеха предприятия становятся заказы от Морского ведомства на минные аппараты и самодвижущиеся мины. Это не первый военный заказ — ещё раньше Лесснер начал выпускать поворотные краны для погружения так называемых донных мин в кронштадтские воды. А в июне 1883 года канцелярия Морского ведомства выступила с предложением «войти в ближайшее соглашение с заводом Г. А. Лесснера о приготовлении для министерства пятидесяти мин Уайтхеда».
Торпеды во второй половине XIX — начале XX в. были известны как «самодвижущиеся мины Уайтхеда». Слово «торпеда» стало официальным в 1917 году, а их первый разработчик, английский инженер Роберт Уайтхед, вошёл в историю именно как изобретатель торпеды. Выше: торпеда Уайтхеда и он сам.
Это уже было серьёзно. И не столько в смысле выгоды (хотя военные заказы практически никогда не бывают убыточными), сколько как знак доверия, оказанного государством. Лесснер доверие оправдал. И в 1891 году заведующий минной частью на флоте контр-адмирал Константин Пилкин пишет: «Мины последнего заказа заводу Лесснера были прекрасны во всех отношениях, поэтому необходимо поддерживать на заводе выделку мин Уайтхеда, чтобы повысить квалификацию мастеровых и накопление опыта». Лесснер фактически становится торпедным монополистом державы. Не забывая, разумеется, о паровых машинах, самодвижущихся экипажах и так далее.
А в 1904 году на лесснеровском заводе приступили к изготовлению первой отечественной полуподводной лодки. Эта лодка погружалась под воду не полностью, а только по рубку. Она называлась «Кета», вмещала троих человек и была оборудована двумя торпедоносителями и одной пушкой. «Кета» сразу же показала себя в деле — в русско-японской войне. За пять месяцев лодка прошла почти тысячу миль. К Первой мировой войне завод наладил производство уже полноценных подлодок.
Поставлялись автомобили «Лесснер» и за рубеж, в частности в Персию
Продолжали совершенствоваться так называемые минные якоря. В журнале по минному делу Морского технического комитета от 1906 года говорилось: «Обсуждали результаты произведённых испытаний якорей и сравнительные достоинства существующего образца и нового… Из якорей оказались наилучшими якоря завода Лесснера… Испытания этих якорей на крейсере Пограничник дали превосходные результаты, обращение с якорями удобное, постановка мин, производившаяся на якоре и на ходах до 17 узлов, совершенно точная, автоматические механизмы якоря действовали без отказа».
Далее следовал длинный перечень преимуществ: «Механизмы якоря дают возможность безостановочно сбрасывать в воду мину за миной без всяких манипуляций у якоря. Это преимущество перед нашими якорями особенно существенно в ночное время, когда необходимость вытравливать у наших якорей груз представляет немалые затруднения… Компактность якоря даёт возможность брать большее число мин… Мина плотно помещается в якоре как для хранения в полной готовности, так и для остойчивости положения на качке. Для уменьшения передачи детонации мина помещена на деревянных подушках… Для сбрасывания якоря с миной в воду устройство рельсового приспособления может быть самое простое, и в случае нужды можно сбросить якорь и с брусьев или с простых досок».
Русские немцы
Господин Лесснер не был единственным в своём роде. Немецкие предприниматели процветали в Российской империи. Бизнес их по большей части был связан с машинами, механизмами и станками. И крупные немецкие компании открывали представительства в России. Как известно, революционер Леонид Красин занимал должность директора российского филиала фирмы «Сименс».
Журнал «Автомобиль», 1908 год // Леонид Борисович Красин
Гремел по всей России бренд «Густав Лист». Густав Иванович родился в 1835 году в Берлине, в 1856 году переехал в Воронеж, устроился механиком на сахарный завод, обрусел. Там же он изготовил свой первый пожарный насос, перебрался в Москву и устроил завод — по производству всё тех же пожарных насосов и шлангов.
Немецкая педантичность и целеустремлённость сделали своё дело. Как правило, заявки начинались с комплиментов: «Екатеринославская губернская земская управа сим удостоверяет, что приобретённые за период 1876-1897 годы пожарные насосы в количестве 986 штук для сельских обществ и земледельцев оказались во всём исправными и доброкачественными». Или: «Милостивый государь, Густав Иванович! Комиссия Военного ведомства пришла к заключению, что механический завод “Густав Лист” приготавливает ручные и паровые насосы отличные по прочности, хорошей конструкции и тщательной отделки».
С 1882 года фирма пользовалась правом изображать на своих изделиях герб Российской империи. Такой чести удостаивались лишь производители безупречной продукции.
Деньги в заводскую кассу текли как из сотни пожарных гидрантов. В 1896 году в Москве возникло «Общество механических заводов братьев Бромлей», названное в честь российских подданных родом из города Ганновера. Всё началось в 1857 году с небольшой мастерской по изготовлению столярного и сельскохозяйственного инструмента: молотков, пил, топоров, серпов и кос. В начале ХХ века это был уже целый «город в городе» с прекрасной инфраструктурой и коммуникациями: электричество, водопровод, каменные корпуса, ремесленная школа.
Реклама выглядела как хорошее ресторанное меню. Паровые машины и локомобили, лесопильные станки, паровые насосы, промышленное и архитектурное литьё, котлы, баки, цистерны, пароходы, яхты, катера, шлюпки, баркасы, двери, рамы, балки, полы (в том числе и паркетные), стропила, мосты, динамо-машины, электромоторы, трансформаторы. Металлические конструкции для трибун московского ипподрома, арматура для Музея изящных искусств, ножницы для разрезания проволочных заграждений для военного ведомства — от заказов не было отбоя.
В Одессе действовало предприятие «Беллино-Фендерих». Его основатель Себастьян Фендерих открыл в 1810 году маленький магазинчик. В 1850 году это была фирма по продаже и ремонту земледельческого оборудования. Затем она превратилась в завод, выпускающий пожарные насосы, котлы, паровые машины, а также конки и железнодорожные вагоны. К концу 1880-х годов предприятие выпустило 45 пароходов. А перед революцией численность рабочих завода «Беллино-Фендерих» составила 11 тысяч человек. Темп работы изначально был не спринтерский, а марафонский. И результат не подвёл.
Немцы и их станки были повсюду. Даже на московском Кузнецком мосту, а он издавна славился как центр «французских мод». В 1883 году здесь построили выставочный зал и магазин, в котором продавали не духи и шляпы, а станки и серьёзное инженерное оборудование. Магазин принадлежал немецкому предпринимателю Францу Карловичу Сан-Галли, владельцу механических и чугунолитейных заводов.
Магазин Сан-Галли, 1907 год
Крах немецкого производства
Положение немецких предприятий в России серьёзно осложнилось с началом Первой мировой войны. Особенно после того, как русские войска начали нести серьёзные потери на фронтах. 1915 год вошёл в историю как год немецких погромов. «Под раздачу» попало всё — от маленьких частных колбасен до громадных предприятий. В первом случае за дело принимались громилы с соседней улицы, во втором — собственные рабочие. Некоторые предприниматели пытались выдавать свои немецкие фамилии за еврейские. Но, конечно, это не работало — все прекрасно знали кто есть кто.
Первый российский бронеавтомобиль тоже сконструирован на заводе Лесснера в 1908 году. Правда, броневик вышел неудачным: из-за высоко расположенного центра тяжести он то и дело опрокидывался на бок
Разгромлен был и упомянутый магазин Сан-Галли на Кузнецком. Здание, в котором только что высились громадные чугунные котлы и хитроумные загадочные механизмы, снял булочник Филиппов — его происхождение не вызывало у погромщиков интереса. Там открылось кафе «Питтореск» (по-французски — «Живописное»), которое художник Г. Якулов расписал под блоковскую «Незнакомку».
Фирму Лесснера спасли тесные связи с военным ведомством. Но далеко не всем немецким промышленникам так повезло.
