Последними владельцами старинной усадьбы Троице-Лыково на высоком берегу Москвы-реки были богатейшие купцы Карзинкины. Они вошли в историю как крупные чаеторговцы, текстильщики и щедрые благотворители.
Первый Карзинкин: от крестьянской избы до особняка в Москве
Родоначальником династии чаеторговцев считается Андрей Сидорович Карзинкин. В 1791 году в возрасте 36 лет крестьянин Андрей Сидоров пришел в Москву из деревни Труфаново в Ярославской губернии. По легенде, он принес своего первенца в плетеной корзине — отсюда и взялась фамилия семейства. Про Андрея Карзинкина рассказывали, что он не то скуп, не то скромен или обладает особым взглядом на мир. Достоверно известно, что бывший крестьянин Карзинкин, начинавший в Москве с торговли имбирем в Китай-городе, до конца своих дней придерживался самого простого образа жизни, ходил в одном и том же сюртучке и не любил шиковать.
К началу Отечественной войны 1812 года первогильдейный московский купец Андрей Карзинкин уже вовсю торговал чаем, который закупал из Китая через Кяхту, и имел в древней столице собственный дом. Чуть позднее он выкупил усадьбу графа Федора Толстого, которую перестроил. В этот новый дом на Покровском бульваре семья Карзинкиных переехала в 1818 году.
Ярославская мануфактура
После кончины Андрея Карзинкина в 1822 году его дело продолжили сыновья Иван и Александр. Они также занимались чаеторговлей и носили звание купцов первой гильдии. Предприимчивый Иван Андреевич вместе с племянником Андреем Александровичем взялся за новое дело, которое сулило большие барыши, — текстильное. Они купили знаменитую Большую Ярославскую мануфактуру, основанную еще в XVIII веке купцом Иваном Затрапезновым, а затем принадлежавшую петербургскому предпринимателю Савве Яковлеву. Яковлев наладил производство дорогих тканей (они поставлялись даже ко двору), однако при его преемниках мануфактура пришла в упадок. Карзинкины взялись за ее возрождение.
К 1914 году на Ярославской Большой мануфактуре насчитывалось около 2 тысяч ткацких станков и до 11 тысяч рабочих. Только пряжи предприятие производило на 18 млн рублей в год.
Совместно с петербургским купцом Гавриилом Игумновым Карзинкины основали на паях Товарищество Ярославской Большой мануфактуры бумажных изделий и фактически отстроили новую фабрику, которая объединила разные текстильные производства — прядильное, красильное, ткацкое. Ярославская мануфактура одной из первых после присоединения к Российской империи Туркестана в 1873 году стала работать на азиатском хлопке и даже обзавелась в Средней Азии собственными хлопковыми плантациями. Узорчатое столовое белье Ярославской мануфактуры с оригинальными рисунками (например, с видами Ярославля) пользовалось широкой известностью. Фабрика занимала четвертое место среди текстильных предприятий Российской империи. В руках наследников Карзинкиных и Игумновых предприятие находилось вплоть до его национализации в 1918 году.
Портрет Екатерины Ивановны Карзинкиной. Василий Тропинин
Достойные продолжатели
Два сына Ивана Андреевича, Иван и Сергей, продолжали чайную торговлю. Дело разрослось в целую империю со складами и магазинами не только в Москве, но и в других городах, в частности в Ярославле — этот город считался в семье родиной. Со временем к чаеторговле добавилась и торговля сахаром.
Иван первым браком был женат на дочери иркутского чаеторговца Екатерине Медведковой. Екатерину Карзинкину в роскошном парадном костюме московской купчихи запечатлел Василий Тропинин. У пары было пятеро детей, из которых сын Дмитрий скончался еще в детстве. Второй женой Ивана Карзинкина стала купеческая дочь Елизавета Шелапутина. Вместе с ее братом Павлом Шелапутиным Иван Иванович тоже приобщился к текстильному делу — основал Товарищество Балашинской бумагопрядильной мануфактуры в селе Никольском Московского уезда. Фабрика считалась шестой по величине в Московской губернии; она тоже вплоть до национализации оставалась у Карзинкиных.
Социально ответственные буржуа
Все предприятия Карзинкиных и их партнеров отличались заботой о рабочих. При Балашинской мануфактуре были устроены два училища и больница, позднее — богадельня на 120 человек. Большая Ярославская мануфактура вообще делала ставку на потомственных кадровых рабочих. Для них купцы построили трехэтажные семейные общежития, школу, училище, больницу и даже ясли для маленьких детей. Для увеселения рабочего класса предназначался обширный парк, а для спасения души — церковь святых апостолов Петра и Павла, которая формами подражала Петропавловскому собору в Петербурге.
Уже в начале ХХ века к мануфактуре была протянута своя трамвайная линия. Добровольная пожарная команда предприятия имела самое современное оборудование для тушения пожаров и считалась лучшей в городе. В 1908 году на деньги владельцев близ фабрики возведена церковь, освященная в честь святых покровителей основателей мануфактуры св. Андрея Критского, Иоанна Постника и архангела Гавриила. В общем, фабрика считалась образцом по устройству быта рабочих.
«Миллионщики» с размахом
Миллионщики Карзинкины жили совсем не по заветам удачливого родоначальника фамилии. Они совершенно забыли скромность и строгость в быту. Так, Иван Иванович был знаменит на всю Москву пристрастием к дорогим винам и кушаньям, его званые обеды, стоившие невероятных сумм, восхищали знатоков. Он даже держал во Франции специального экспедитора, который отвечал за поставку вин в карзинкинский погреб, — вина обходились хозяину в 30 000 рублей ежегодно.
Тот же Иван Карзинкин под конец жизни скупил сразу несколько зданий в центре Москвы, в том числе участок у Воскресенской площади, на котором с размахом отстроил Большую Московскую гостиницу. Часть интерьеров поручили модному тогда архитектору и декоратору Ивану Ропету (Петрову), который придумал свой вариант так называемого русского стиля, — он быстро превратился в любимый стиль московского купечества. При строительстве гостиницы проявился вкус Карзинкина к богатому столу — при ней был устроен роскошный ресторан. На этом месте впоследствии появилась гостиница «Москва».
Неудивительно, что у старшего сына Ивана Карзинкина, тоже Ивана, быстро проявились дурные наклонности. За один только год он умудрился прожить 40 000 рублей, полученных в наследство от матери, бросил семью, предавался пьянству, даже сидел в долговой тюрьме. Отец отстранил его от ведения дел и лишил наследства. Зато два других сына, Алексей и Сергей, унаследовали семейную предпринимательскую жилку. Алексей Иванович, а затем его сын Лонгин занимались делами Балашинской мануфактуры. Сергей Иванович возглавил чаеторговую фирму «Ивана Карзинкина наследник и Ко». Только в Москве фирма владела четырьмя чайными магазинами. После смерти Сергея Карзинкина, едва дожившего до 40 лет, с 1887 года чайную торговлю возглавила его 38-летняя вдова Юлия, имевшая на руках 11 детей. Между сыновьями Ивана Карзинкина были поделены городские и подмосковные домовладения: доходные дома в Москве, усадьбы в Сокольниках и Звенигородском уезде. Село Троицкое-Лыково отошло к Сергею Ивановичу. При нем и его наследниках оно переживало расцвет, так что усадьбу с 1884 года так и стали называть — Карзинкино. Для нужд большого семейства был перестроен большой усадебный дом, дополнительно по проекту того же Ивана Ропета возведен затейливый деревянный терем, разбит красивый парк с прудами и беседками, сад с оранжереей, устроены конюшни, овчарни, свинарник и птичник, кузница и биологическая станция. Юлия Карзинкина, а затем ее старший сын Сергей все силы отдавали любимой усадьбе. Недаром в Лыкове полюбили бывать именитые гости: Виктор Васнецов, Федор Шаляпин с домочадцами, братья Третьяковы и другие.
Много средств и усилий было вложено Карзинкиными в реставрацию церквей села Троицкого — Успенской и Троицкой. Еще при Иване Карзинкине в селе устроили богадельню, в 1891 году на средства Юлии Карзинкиной — лечебницу для окрестных крестьян в красивом сосновом лесу, причем лекарства больным отпускались без всякой платы. В 1904 году Юлия Карзинкина отрезала от имения несколько десятин земли и пожертвовала 30 тыс. рублей на устройство летней дачи для приюта слабоумных детей. Не говоря уже о том, что роль исправных хозяев большого имения подразумевала и содержание речной переправы, то есть парома, лодок и перевозчиков, и обеспечение селян работой…
Тяга к прекрасному
С середины XIX века Карзинкины увлеклись искусством и стали считаться любителями прекрасного в самых разных его проявлениях. Иван Иванович коллекционировал часы, его сын Сергей — живопись. Сын Сергея Ивановича, тоже Сергей, страстно влюбился в балерину Елизавету Ечменеву, женился на ней и заказал портрет красавицы прославленному Валентину Серову. На другой балерине — итальянке Аделине Джури, блиставшей на сценах Ла Скала и Большого театра, женился его двоюродный дядя Александр Андреевич — младший, владелец десяти чаеторговых магазинов в Москве, а также увлеченный нумизмат, коллекционер и один из четырех членов совета Третьяковской галереи. Его портрет оставил Александр Головин. Талантливой художницей стала младшая сестра Александра Андреевича — Елена, супруга популярного в ту пору писателя Николая Телешова… Со временем в родовой дом Карзинкиных на Покровском бульваре перекочевали и знаменитые «среды» Телешовых.
Портрет А. А. Карзинкина. А. Я. Головин // Аделина Джури с дочерью // Николай Дмитриевич Телешов
Богоугодные дела
Семья Карзинкиных неукоснительно соблюдала традиции московской купеческой благотворительности. Уже сыновья основателя династии в разные годы были старостами различных московских церквей, то есть попечителями храмов. Кроме того, Иван Андреевич стал членом Комитета для сбора пожертвований на государственное ополчение и прочие военные надобности. Несколько поколений семьи Карзинкиных регулярно жертвовали мещанским училищам, Николаевскому дому призрения вдов и сирот купеческого сословия…
Ивана Иванович завещал на благотворительные цели более 40 000 рублей. Владелец Троице-Лыкова Сергей Иванович с 1879 года состоял в Попечительском совете Московской глазной больницы и регулярно жертвовал деньги на лечение больных. Его сын Сергей Сергеевич охотно помогал всем нуждающимся и, будучи сам левых убеждений, оказывал финансовую помощь большевикам. Андрей Александрович Карзинкин финансировал вспомогательную кассу московского купечества, был попечителем Морозовской богадельни, его супруга Софья жертвовала немалые средства на московские медицинские учреждения — Бахрушинскую больницу и туберкулезный санаторий (в память об умершей от туберкулеза малолетней дочери). Их наследник Александр не только финансировал приобретения Третьяковской галереи, но и построил лечебницу для грудных детей имени своей матери при Морозовской больнице в 1914 году, а в память отца основал несколько фондов для помощи бедным…
Само Троице–Лыково по решению Юлии Карзинкиной тоже должно было послужить целям благотворительности. В 1914 году она передала главное усадебное здание под богадельню, а само имение завещала Свято-Троицкой религиозной общине. Купчиха скончалась в 1915 году, а два года спустя община основала в усадьбе Свято-Троицкий женский монастырь, просуществовавший не более года. В 1918 году общину преобразовали в коммуну, а затем и вовсе распустили.
***
Судьбы представителей рода Карзинкиных после революции 1917 года сложились по-разному. Одни, как Аделина Джури и Николай Телешов, нашли себе применение и при советской власти; другие уехали за границу; третьи оказались в числе жертв Большого террора. А о некоторых и вовсе ничего не известно, остались только имена…
