В начале XIX века древнее село Троице-Лыково, располагавшееся на высоком берегу Москвы-реки в нынешнем районе Строгино, в очередной раз сменило хозяев. Ими на полстолетия стали «вдова Гвардии поручица Катерина Павловна Бутурлина» и ее сын Николай — генерал, кавалер многих орденов и член Военного совета империи.
Юность генерала
Вскоре после Отечественной войны 1812 года Николаша Бутурлин был зачислен в Московский университетский благородный пансион. Особых успехов в учении не стяжал, но был благонамерен и почтителен. За это его, по воспоминаниям товарищей, привечал директор. Николай же усердно осведомлял покровителя о словах и делах соучеников.
«…Бутурлина я знал по Московскому университетскому пансиону, где он был нетерпим товарищами за наушничество директору Антонскому, покровительством которого пользовался в особенности».
Михаил Юзефович. «Памяти Пушкина», 1880 год
Завершив обучение 17-летним, он поступил юнкером в обычный егерский полк, оттуда — прапорщиком в Павловский полк «молодой» гвардии, а осенью 1822 года — уже в «старо-гвардейский» Уланский, корнетом. Засидевшись в корнетах, Бутурлин, похоже, сдружился с политической полицией. Во всяком случае, взлетел он в начале 1826 года внезапно и резко — в поручики и адъютанты влиятельнейшего графа А. И. Чернышева, всецело занятого тогда политическим сыском и допросами декабристов. На годы Бутурлин стал «человеком Чернышева» и усердно выполнял его поручения, порой весьма щекотливые.
Секретная служба на Турецкой войне
В 1828 году началась очередная русско-турецкая война, но Бутурлин — в Москве: закупает «разные вещи» для ведомства и за усердие становится штабс-ротмистром. Лишь год спустя шеф — уже военный министр — посылает его на Кавказ «состоять при главнокомандующем» И. Ф. Паскевиче. Главной целью поездки, похоже, была слежка за благонамеренностью Кавказского корпуса, особенно за отданными в солдаты декабристами. Действует новоиспеченный штабс-ротмистр нагло: «случайно» встретив направляющегося на Кавказ А. С. Пушкина, устраивает для него роскошный обед и убеждает ехать дальше вместе; впрочем, наутро поэт передумал, и «спецоперация» сорвалась.
«В Гергерах я Бутурлина, который, как и я, ехал в армию. Бутурлин путешествовал со всевозможными прихотями. Я отобедал у него, как бы в Петербурге. Мы положили путешествовать вместе; но демон нетерпения опять мною овладел. (…) Я отправился один…»
Александр Пушкин. «Путешествие в Арзрум», 1835 год
Успешней вышло с декабристами: навязавшись в конвой генерала Н. Н. Раевского, Бутурлин методично фиксировал его дружеские встречи с «государственными преступниками» и докладывал министру, а тот — царю. Государь учинил Паскевичу разнос («Не советую вам пробовать мое терпение!»), Раевского посадил под арест, а всех солдат-декабристов раскассировал по разным полкам.
Лазы — родственная мегрелам Грузии народность, коренное население исторической области Лазистан на северо-востоке Турции, мусульмане. И. Ф. Паскевич называл лазов «народом храбрейшим между всеми азиатскими племенами».
О боевых заслугах Бутурлина известно лишь из приказа о его награждении орденом: в сражении за село Харт «был неоднократно посылаем с важнейшими приказаниями к разным начальникам под сильным неприятельским огнем». Возможно, в длившемся непрерывно более суток жестоком и хаотичном бою с лазами, восставшими против гяуров-оккупантов, «секретный» штабс-ротмистр вправду заслужил орден. А может быть, опытный царедворец Паскевич попросту решил «умаслить» опасного соглядатая. Во всяком случае, никто другой из участников той войны об участии Бутурлина в боях не упоминает.
Летом 1830 года, однако, наш герой пожалован новым орденом «в награду отлично ревностной его службы и полезных трудов» — вероятно, вновь на секретной ниве.
Начальник Секретной части всей Польши
Едва закончилась русско-турецкая война, восстала «русская» Польша. Дарованная ей в 1815 году конституция постоянно нарушалась царским правительством. Шляхта конспирировалась, мечтала о возрождении Речи Посполитой и прежних вольностях, аристократы и католическая церковь лавировали и интриговали, средний класс с надеждой посматривал на уже капиталистический Запад; армия, собранная из бывших ветеранов наполеоновской службы, лишь формально считалась русской, а освобожденные французами без земли крепостные (chłopi), по-прежнему нищие, ненавидели алчную орду русских чиновников. Великий князь Константин, сменивший на посту наместника наполеоновского генерала Зайончека, изображал полонофила, но грубостью и самодурством вызывал лишь раздражение.
В ноябре 1830-го полыхнуло в Варшаве, а затем и по всей Польше, но лишь в феврале следующего года русская армия выступила на усмирение мятежников. В этот момент Бутурлин возглавил Секретную часть корпуса генерала Г. В. Розена — авангарда «усмирителей». Сфера его деятельности — вся Польша. В начале вторжения стычки с польской армией были неожиданными, а военная фортуна — переменчивой: сам главнокомандующий И. И. Дибич со штабом бывал под обстрелом. Попадал в опасные ситуации и Бутурлин, за что все тот же Паскевич, вскоре занявший место умершего от холеры Дибича, представил секретного штабс-ротмистра к золотому оружию за храбрость (впрочем, возможно, вновь повторилось «турецкое награждение»). Уже ротмистром гвардии и с новыми наградами Бутурлин продолжит «секретно бдить» в Польше и после разгрома восстания, пока Паскевич не спровадит его подальше… снабжать армию провиантом.
Николай Александрович Бутурлин // Портрет И. И. Дибича-Забалканского
На интендантской службе
Усердие Николая Бутурлина начальство оценило: в начале 1934 года он был возвращен в столицу, произведен в полковники и назначен офицером по особым поручениям при военном министре Чернышеве. 27 июля 1835 года Бутурлин стал вице-директором провиантского департамента, а уже на следующий день женился на юной княжне Елизавете Щербатовой, которая принесла ему богатое приданое.
Умер Николай Бутурлин от водянки в 1867 году, и, по словам тайного советника А. А. Половцова, «при отпевании его тела присутствующих было немного, слезы я не видел ни одной, у всех была на лице полуулыбка с вопросом о количестве оставленных денег».
