Дом купца Игумнова строился семь лет, а владелец прожил в нем только шесть. Городские легенды гласят, что в здании водятся привидения, которые по ночам тревожат покой и сон его обитателей. С 1979 года бывший купеческий особняк на Якиманке является резиденцией французских послов, и ни один из них на визиты нечистой силы пока не жаловался.
Дом купца Игумнова — это самое экстравагантное здание на Большой Якиманке. Внешне оно напоминает сказочный терем, хотя терем обычно строился из дерева, а дом Игумнова — каменный. Но известность он получил как «Дом с привидениями».
Призрак девушки
После революции в особняке некоторое время располагался клуб фабрики «Гознака», и среди его посетителей здание имело не самую лучшую репутацию. Однажды во время какого-то бурного застолья веселье нарушила нечистая сила. В разгар торжества от стены отделился призрак молодой девушки и, будто бы не замечая празднующих, проплыл через зал. Миф о том, что особняк населяют призраки, закрепился в народе основательно.
В 1926 году бывший дом купца Игумнова передали только образованному первому в Советском Союзе Институту крови, который возглавлял известный советский врач Александр Богданов. Его имя гремело на весь Союз, он был не только медиком, но и философом-утопистом, наука в его деятельности странным образом пересекалась с вымыслом. Это не мешало Богданову быть одним из влиятельнейших ученых СССР, внедрявших в медицину передовые социалистические идеи. В частности, он разработал теорию омоложения через переливание крови.
7 апреля 1928 года Александр Богданов скончался, и его скоропостижную смерть связали с призраком девушки. Мол, именно она своим внезапным явлением погубила светило отечественной медицины. Со слухами очень трудно спорить и совсем уже бессмысленно их опровергать. Факт же состоял в том, что погубили Богданова вовсе не привидения, а его же собственные утопические фантазии. Профессор не пережил очередного переливания, другим участником которого был московский студент. Произошло отторжение, студент выжил, Богданов — нет.
Здание передали Институту мозга, но уже в 1938-м сюда въехали французские дипломаты. Особняк Игумнова и теперь закреплен за посольством этой страны. Сама дипмиссия располагается в соседнем здании, а в сказочном тереме проживают послы Франции. Что же до призрака девушки, то с 20-х годов он перестал появляться в доме. По крайней мере, с тех пор на него никто не жаловался, однако память о его визитах жива до сих пор.
Непрестижный район
В наши дни это звучит странно, но в XIX веке Якиманка считалась захолустьем. Сейчас это центр, тогда — окраина. Жила тут преимущественно беднота, а люди с деньгами обходили этот район стороной. Изрядно заболоченная местность — источник всяческих заболеваний, к тому же Якиманка сильно пострадала от московского пожара 1812 года. Участок, на котором теперь стоит сказочный терем Игумнова, изначально принадлежал другому купцу — Николаю Лукьянову, он построил тут деревянный дом. В 1851 году участок вместе с недвижимостью приобрела Вера Игумнова (именно на ее имя были оформлены документы). Семья купчихи сюда, однако, не переехала. Возведение особняка началось лишь в 1888 году, когда землю вместе с деревянным домом унаследовал Николай Игумнов — миллионщик, филантроп и один из самых экстравагантных российских предпринимателей XIX века.
Дела у Николая Васильевича шли прекрасно. Да и как еще могут идти дела у единственного наследника громадного состояния? Дядя Игумнова Гавриил Матвеевич был совладельцем одного из крупнейших ткацких предприятий Российской империи — Ярославской Большой мануфактуры. После его кончины ценные бумаги этой весьма успешной фабрики перешли к племяннику, но не это главное. Николай Васильевич также унаследовал от дядюшки несколько сибирских золотых приисков.
Строительство особняка на Якиманке, согласно неофициальной версии, обошлось купцу Игумнову приблизительно в миллион рублей. Кирпичи завозились из Голландии, к оформлению фасада были привлечены лучшие российские и зарубежные резчики, изразцы заказали на фарфоровом заводе Кузнецова.
В том же году Игумнов и решил отгрохать себе в Москве шикарный особняк. Снес старый деревянный дом Лукьянова и выписал из Ярославля архитектора Николая Поздеева. Поздеев, под стать Игумнову, отличался довольно экстравагантными взглядами на искусство. Творил в псевдорусском стиле, но настоящей его страстью была эклектика. В столицах он практически не работал, проживал в Поволжье, а в 1883 году стал городским архитектором Ярославля. Здесь он и познакомился с Игумновым. Совладелец Большой мануфактуры, разумеется, проводил в городе очень много времени. И когда речь зашла о строительстве собственного особняка в Москве, Игумнов предложил эту работу Поздееву. Тот взялся за дело с энтузиазмом, хотя от прежней должности не отказался. В следующие годы Поздеев совмещал пост главного ярославского зодчего с возведением особняка Игумнова, потакая при этом всем удивительным архитектурным прихотям экстравагантного купца.
Сам Поздеев до конца строительства не дожил, умер в 1893 году от туберкулеза. Слухи, однако, говорили о его самоубийстве. Якобы он превысил смету на строительство, но Игумнов увеличение не согласовал. От досады Поздеев наложил на себя руки, а заодно проклял дом со всеми его будущими жильцами.
Работы заканчивал младший брат архитектора Иван, который привлек к оформлению внутренних помещений особняка художника Петра Бойцова. Они тоже дали волю фантазии. Один из залов оформили в стиле царских палат, другой — в стиле французского Версаля.
Игумнов въехал в новый дом в 1895 году. Его особняк стал самой знаменитой работой Поздеева. Архитектора хвалили за невероятную смелость в комбинировании стилей и ругали за вычурность. Шикарное здание среди трущоб быстро привлекло к себе внимание, вот только Игумнов прожил тут немногим меньше шести лет.
Дом купца Игумнова. Большая гостиная. Джон Фриман, 1997–1998 годы
Та самая девушка
Подождите, а что за девушка сорвала праздник «Гознака» и погубила светило социалистической медицины Александра Богданова? Вот мы и подошли к ответу на этот вопрос. Игумнов якобы возвел шикарный особняк вовсе не для своего семейства, а для любовницы. Точнее, для своих с нею романтических встреч. Любовницу, вроде как, звали Варварой, и была она то ли балериной Большого, то ли просто танцовщицей, то ли и вовсе девушкой невысокой социальной ответственности. И все бы было у них хорошо, если бы однажды, возвратившийся прежде обычного из Ярославля, Игумнов не застал Варвару в объятиях другого мужчины. Тут уже гневу купца не было предела, и на почве ревности велел он живьем замуровать любовницу в стену.
Эта самая жестоко убиенная Варвара, вероятно, и являлась уже в ХХ веке сотрудникам «Гознака» и Института крови. Это, повторимся, всего лишь городская легенда. Фактом же является то, что в 1901 году Игумнов попал в опалу, и Николай II своим приказом сослал купца на Кавказ. Поводом стало поведение самого Николая Васильевича. Он устроил в своем доме шикарный прием и, желая поразить гостей, усыпал пол золотыми рублями. На рублях был отчеканен портрет императора, таким образом гостям пришлось ходить по изображению августейшего монарха.
Игумнову запрещено было возвращаться в Москву, но сослали его не абы куда, а в его собственное абхазское имение. И здесь купец нашел себе новое «развлечение». Купив за бесценок землю в селе Алахадзы, он занялся тут садоводством — выращивал мандарины и даже киви с манго. Правда, и сады, и особняк, в который Игумнов так после 1901 года и не возвращался, были экспроприированы советской властью. Купец пережил это, видимо, спокойно. Он так и умер в селе Алахадзы в 1924 году.
