Елизавета Федоровна, урожденная немецкая принцесса Гессен-Дармштадтская, старшая сестра императрицы Александры Федоровны и святая российская преподобномученица — одна из самых трагических фигур в истории России прошлого века. А основанная ею в 1909 году, в тревожное время между двух русских революций, Марфо-Мариинская обитель милосердия в нынешнем районе Якиманка до сих пор остается памятником этой горячей заступнице обездоленных.
По зову сердца
Принятие Елизаветой новой родины было настолько полным, что она по зову сердца через семь лет брака с великим князем и дядей царя Сергеем Александровичем Романовым перешла в православие. А русский язык сумела выучить настолько хорошо, что говорила почти без акцента. В делах благочестия они были согласны с мужем, человеком образованным и религиозным. Они даже медовый месяц предпочли провести не за границей, а дома, в своем имении под Москвой, в Ильинском. Эта отстраненность от светской жизни и осуждение близости царской четы с Распутиным сильно охладили их отношения с двором.
Однако, когда великий князь стал генерал-губернатором Москвы, общественность столицы приняла его в штыки из-за жесткой консервативности взглядов и сопротивления любым конституционным преобразованиям. Многие иначе как «князь Ходынский» его не называли, возлагая на градоначальника вину за трагедию Ходынки и бестрепетное продолжение празднования «на костях раздавленных москвичей». Елизавета Федоровна тем временем усердно трудилась во благо москвичей, устраивая благотворительные концерты и базары, основывая сиротские дома и госпитали, учреждая кружки изучения Библии.
В Елизавете Федоровне счастливо сочетались черты евангельских Марфы — заботящейся о земном, и Марии, заботящейся о небесном. Так, в феврале 1904 года она создала комитет по сбору средств в помощь солдатам в Русско-японскую войну. За два года ей удалось собрать огромную по тем временам сумму — более миллиона рублей. В кремлевских мастерских целыми днями формировали посылки на фронт. Именно из этих мастерских и выбежала великая княгиня на грохот взрыва, когда в феврале 1905 года террорист Иван Каляев метнул в карету ее мужа адскую машину. Степень ожесточения в обществе против Сергея Александровича была так велика, что некоторые цинично шутили, что «покойный впервые пораскинул мозгами». Великого князя разорвало взрывом на части, и Елизавета Федоровна сама собирала разбросанные куски его плоти. Однако она нашла в себе силы посетить Каляева в тюрьме и передать ему прощение от мужа, присутствие которого ощущала все эти скорбные дни.
Обитель милосердия
Оставшись вдовой, Елизавета Федоровна продала фамильные драгоценности и особняк в Санкт-Петербурге и купила усадьбу с четырьмя домами и садом на Большой Ордынке. Так возникла обитель сестер милосердия с полумонастырским уставом, куда принимались женщины от 21 до 40 лет. И хотя сестры давали обет нестяжания, целомудрия и милосердия, но при желании они могли свободно сложить с себя все обещания и вернуться в мир. У них даже монашеская «униформа», разработанная Михаилом Нестеровым, была не традиционно-черного, а жемчужно-серого цвета. Устав обители, настоятельницей которой стала великая княгиня, она написала сама. И сначала некоторые члены Священного синода встретили ее начинание в штыки, заподозрив в них попытку возродить древний институт диаконисс. Но рядовые москвичи, особенно обитатели соседнего Хитрова рынка, полного нищих, воров, грабителей и проституток, приняли заботу настоятельницы. Первым делом в обители развернули госпиталь. Потом преобразовали зимний сад в маленькую больничную церковь святых Марфы и Марии так, чтобы через открытые двери больницы можно было следить за службой даже лежачим.
Духовником обители стал соратник великой княжны по оружию: Митрофан Сребрянский был до этого настоятелем Покровского храма 51-го драгунского Черниговского полка, а Елизавета Федоровна— его шефом. Скоро в обители появились аптека, где часть лекарств выдавалась бесплатно, столовая для неимущих, пункт раздачи одежды, библиотека, приют для девочек-сирот. А вход украсила часовня. И, конечно, в Первую мировую именно в Марфо-Мариинской обители был устроен Всероссийский штаб милосердия.
По совету Михаила Нестерова Елизавета Федоровна пригласила молодого архитектора Алексея Щусева для строительства собора Покрова Богородицы. А сам Нестеров вместе с Андреем Лаковым и Павлом Кориным взял на себя интерьеры и роспись. К 1912 году Алексей Щусев возвел собор в стиле русский модерн «по мотивам» владимиро-суздальского зодчества: с каменной резьбой на белоснежных, как покров Богородицы, стенах и с изысканно вытянутыми, но по-монастырски черными, луковками куполов. По красоте и изяществу этот храм может сравниться только церковью Спаса Нерукотворного в Абрамцеве, выполненной в том же стиле. На плане собор выглядит как несколько вытянутый латинский крест, но издали он походит на корабль, корабль спасения.
Сохранилось фото, где Елизавета Федоровна сидит на скамейке у стен обители, а над ее головой разрастается переплетение высеченных в камне сказочных птиц, животных, цветов— прообраз райского сада. Над богатой белокаменной резьбой в Покровском соборе работали такие замечательные мастера, как Сергей Коненков и Никифор Тамонькин. Глаз невозможно отвести даже от замысловатого растительного узора чугунных решеток на узких окнах и от резной деревянной решетки, стилизованной под средневековье, на воротах обители.
Алексей Викторович Щусев (1873–1949), 1915 год; Архимандрит Сергий, в миру Митрофан Васильевич Сребрянский (1870–1948); Елизавета Федоровна на скамье у собора Покрова Пресвятой Богородицы, 1914 год
Мученица
После революции Елизавета Федоровна твердо решила, несмотря на уговоры немецкой и английской родни, остаться в Москве. На Светлую седмицу в мае 1918 года она была арестована и выслана сначала в Пермь, затем вместе с двумя монахинями и другими членами царской семьи перевезена в Екатеринбург, а через два месяца в Алапаевск. В ночь на 18 июля великая княгиня вместе с другими была зверски убита большевиками: живьем сброшена в шахту Новая Селимская в восемнадцати километрах от города. Затем шахту закидали гранатами. Когда осенью того же года Белая армия заняла Алапаевск, тела погибших были подняты и «отступили» с частями армии на восток. Впоследствии два гроба с телами Елизаветы Федоровны и монахини Варвары через Шанхай и Порт-Саид доставили в Иерусалим и погребли под храмом равноапостольной Марии Магдалины в Гефсимании.
А Марфо-Мариинская обитель просуществовала еще до 1928 года. После храмы закрыли, сестер сослали. В Покровском соборе организовали клуб «Санпросвет» и кинотеатр, установив на солее статую нового бога— Иосифа Сталина. А в малом храме святых Марфы и Марии поселились последовательно амбулатория имени профессора Федора Рейна, лаборатория Института минерального сырья и кабинет лечебной физкультуры. В 1940-х годах Покровский собор собрались и вовсе снести, но его отстояла Академия архитектуры СССР. А после войны взяла под крыло, открыв там художественно-реставрационные мастерские, отреставрировав драгоценные росписи и просто починив крышу.
А в 1992 году Елизавета Федоровна стала российской преподобномученицей Елисаветой Алапаевской. В том же году ее обитель передали патриархии, и в храме святых Марфы и Марии начались богослужения.
А Покровский собор вернулся в лоно церкви только в 2006-м. Еще через восемь лет здесь был основан женский монастырь с сохранением особого социального уклада: с приютом для девочек-сирот, патронажной службой, благотворительной столовой и центром «Милосердие», помогающим тяжелобольным детям, в том числе с ДЦП. Так что дух покровительницы обители Елизаветы Федоровны витает не только в ее покоях, переоборудованных в музей, но и в делах и молитвах самой обители.
