О деревне Батюнино сегодня напоминают Батюнинская улица, да одноимённый проезд, да парк, да пруд с таким же названием, расположенные в районе Печатники. Получается, что не очень большая деревня прочно угнездилась в московской топонимике. Вероятно, это потому, что была она не вполне обычная…
«Выпись с писцовых книг Московского уезду письма и меры стольника Ивана Михайловича Офросимова да подьячего Ивана Васильева 183-185 годов (1674-1677. — Авт.) написано Московского уезду великого Государя село Коломенское деревня Батенино подле Батюнинского озера, а в ней кошельников двор Гераска Кузмин у него брат Понкрашка девяти лет, двор Сенка Обросимов, у него дети Сенка двенадцати лет, Андрюшка шести лет, Ивашко году. Сенка пришел с Коширы с посаду во 165 году (1656. — Авт.). Двор Микишка Тимофеев, у него дети Ивашка шести лет, Бориско двух лет. Двор Гришка Арсеньев, у него дети Ивашко трёх лет, Дейко году. Двор Дейко Данилов, у него дети Левко да Илешка…» Благодаря документу трёх с половиной вековой давности мы знаем мужское население подмосковной деревеньки поимённо — отчего так? Ведь не служилые же люди, не дворяне, казалось бы, чтобы им вести строгий учёт… А вот и нет, люди в Батенине («Батюнино тож») проживали всё равно не совсем обыкновенные — дворцовые кошельники.
Батюнино, по крайней мере, со второй половины XVII века было частью Коломенской дворцовой волости. В неё входили, помимо самого села Коломенского, 4 присёлка (небольшие селения, числившиеся при большом селе, но имевшие собственные церкви): Дьяковское, Сабурово, Борисово, Братеево; и 9 деревень: Нагатино, Новинки, Чертаново, Котёл, Бесомыкино («Беляева тож»), Шипилово, Павлово (Курьяново), Батюнино, Максимово (Марьино). Население работало в интересах Дворцового ведомства, занимавшегося доходами царской семьи: несли различные повинности (дровяную, строительную, подводную), обрабатывали «государеву десятинную пашню» и работали в дворцовых садах, а также доставляли на «государев обиход» продукты питания и платили денежный оброк. Специализацию расположенного на берегу озера Батюнина составляла рыбалка: Кузмины, Абросимовы, Тимофеевы да Арсеньевы и прочие, числом около дюжины семей, должны были поставлять к царскому столу рыбу. Они образовывали артель во главе со старостой, поскольку в одиночку или вдвоём справиться со снастью — неводами и сетями разного размера ячеи — было невозможно. За это рыбаки получали в пользование землю, которую приспосабливали в основном под огороды.
Батюнинское озеро (нынешний пруд является его сохранившимся фрагментом) представляло собой наиболее крупное из многочисленных озёр Курьяновской поймы Москвы-реки. Озёра эти «старичные», то есть остались от старицы — старого русла.
Резонно было бы предположить, что название «кошельники» происходит от способа лова рыбы, ибо, как сказано в словаре Даля, верша, она же мерда, она же морда — «рыбный самолов: кошель из сети, на обручах (кателях), которого один конец (кут) собран на очкур и укреплён на дне колом, а в раструб (разъезд) другого вставлена сетяная воронка (язык)». Однако известный московский краевед Константин Аверьянов установил на основании документов Дворцового ведомства, что кошелем в данном случае называли определённое количество рыбы «на государев обиход», меру натурального оброка. Рыбу сдавали преимущественно в холодное время года. Была она, разумеется, не ценных пород, обычная озёрная — щука, окунь, лещ, плотва. Впрочем, и при царском дворе подавали в пост леща с кашей, а из «мелкой сорной рыбы» готовили первый отвар на двойную уху, в который потом клали «красную» рыбу — стерлядь или осетрину.
Рыбный промысел захирел, когда столица переместилась в Петербург, — конкуренции на обычном рыбном рынке батюнинские рыбаки не выдержали, их «фишкой» было привилегированное положение «поставщиков двора». Как и жители соседних деревень, они переключились на выращивание огурцов и капусты, позже, в XIX веке — картофеля — и превратились из «царских кошельников» в обычных крестьян.
