Губернский тюремный замок на окраине Москвы близ Таганской площади построен в 1804 году по указу императора Александра I. Он имел статус тюремного работного дома и должен был прививать преступникам трудовые навыки и освобождать их тем самым от преступных наклонностей.
Московская губерния
Наказание помещением в такую тюрьму примерно соответствовало ссылке. При тюрьме работали лечебница, баня, кухня, а главное — кузнечно-слесарная, токарная, переплётная и портновская мастерские для заключённых.
Указом от 21 апреля 1884 года рабочие дома в Российской империи упразднялись. В 1885 году заведение получило официальное название «Московская губернская тюрьма», неофициально же её называли — Каменщики, по названию местности. Тогда же было построено новое современное тюремное здание, рассчитанное на 406 камер одиночного заключения, оптимального по представлениям тех лет. Прямоугольный тюремный корпус заключал внутри двор для прогулок, а снаружи был окружён высоким забором. Тюрьма славилась строгим режимом, побег отсюда считался делом невозможным.
Тюрьма идей
Хотя тюрьма и считалась уголовной, с конца XIX века в неё стали помещать и политических заключённых. Здесь, к примеру, содержались большевики Леонид Красин, Николай Бауман, Анатолий Луначарский и младший брат Владимира Ленина Дмитрий Ульянов. В Таганской тюрьме отбывали наказание депутаты Первой государственной думы, подписавшие так называемое Выборгское воззвание, во главе с председателем Думы профессором Сергеем Муромцевым. До закрытия в 1909 году женского отделения тюрьмы сидели в Таганке и узницы, например, революционерка-подпольщица Елена Стасова и младшая сестра Ленина Мария Ульянова. В число знаменитых арестантов Таганской тюрьмы входили также предприниматель и миллионщик Савва Морозов и православный философ отец Павел Флоренский…
Побег из Таганской тюрьмы считался невозможным.
В разгар революционных выступлений в октябре 1905 года демонстранты-рабочие добились освобождения всех политических заключённых, но после подавления декабрьского вооружённого восстания тюрьма вновь заполнилась «политическими». Справедливости ради, отношение к ним было вполне уважительным и со стороны тюремщиков, и со стороны арестантов-уголовников.
Узникам разрешались переписка и регулярные свидания с родственниками, а «одиночки» вполне подходили для работы, тем более что к услугам арестантов была обширная тюремная библиотека. Красин в Таганской тюрьме выучил немецкий язык, ученик Дмитрия Менделеева Леонид Радин сочинил революционный марш «Смело, товарищи, в ногу!», Луначарский писал пьесы. А знаменитый авантюрист Василий Трахтенберг составил здесь первый в России словарь воровского жаргона под романтическим названием «Блатная музыка». Он был опубликован в 1908 году и стал основой всех последующих изданий такого рода.
Заключённые в 1905 году в тюрьму за революционную деятельность писатели Леонид Андреев и Степан Скиталец пользовались некоторой свободой перемещения и другими «звёздными» привилегиями — тюремный повар, по их собственным словам, присылал «шикарные» обеды.
Советская Таганка
Характер тюрьмы резко изменился после Октябрьского переворота 1917 года. Здесь по-прежнему содержались уголовные вперемежку с политическими, которых становилось всё больше, но мест катастрофически не хватало, и одиночные камеры превратились в многоместные. В 1918 году в тюрьме свирепствовали тиф и испанка. Для ослабленных голодом и холодом заключённых это имело роковые последствия. «Кладбищем живых» называли в это время Таганскую тюрьму. Сроки заключения были либо небольшими, либо неопределёнными («до конца войны»), только это и спасало положение.
«Бывшие люди» в 1920-1939-е гг. пополнили многие тюрьмы в стране. К «бывшим» причисляли утративших в большевистском государстве свой прежний социальный статус: аристократов, царских офицеров, купцов, чиновников, священников, кулаков.
Ситуация мало менялась в последующие годы. Еда если была, то отвратительная, функции надзирателей выполняли отчасти старые дореволюционные служители, отчасти — новые. От того, кто работал в смене, сильно зависело и отношение к арестантам. При этом порядки в тюрьме царили вольные — замки в дверях, а иногда и сами двери камер, были сломаны ещё во время революционных событий, так что арестанты свободно ходили по всему тюремному зданию.
В первой половине 1920-х в тюрьме сидело немало оппонентов большевиков: члены Союза защиты родины и свободы Бориса Савинкова, писатель Михаил Осоргин, бывший товарищ министра внутренних дел и командующий корпусом жандармов Владимир Джунковский, митрополит Казанский Кирилл, архиепископ Туркестанский Лука (Войно-Ясенецкий)… Кстати, тюремным врачом с 1922 по 1928 год служил Михаил Жежеленко, будущий священномученик епископ Серпуховский Максим.
Епископ Максим (Жижиленко). 1928-1931 гг.
Тюремный гуманизм
В условиях отсутствия твёрдых правил и навыков их соблюдения, организацию тюремной жизни во многом взяли на себя сами заключённые. Если уголовные поддерживали некоторый условный порядок, то так называемые «бывшие» взяли на себя то, что позднее исследователи назовут ранним советским гуманизмом.
Арестанты организовали Театр заключённых московской Таганской тюрьмы. В тюремном клубе ставились пьесы Максима Горького и Александра Островского, постановки по рассказам Антона Чехова, устраивались популярные в ту эпоху «суды» над литературными персонажами и «митинги-концерты». В 1919 году, по инициативе князя Чагадаева, в стенах Таганки был собран великорусский оркестр, то есть оркестр русских народных инструментов, который просуществовал до 1921 года. Играл он не только в тюрьме, но и на митингах в городских парках. Музыканты добились освобождения коллектива в полном составе и ещё некоторое время продолжали свою концертную деятельность на свободе.
Тюремный храм
Ещё в 1877 году при тюрьме был устроен храм. В недавно построенном тюремном корпусе на третьем этаже в декабре 1894 года освятили новую церковь — иконы Божией Матери «Взыскание погибших». Считалось, этот образ помогает разбойникам и душегубам встать на путь истинный. Внутреннее убранство, включая роспись стен, было выполнено на деньги московского купца-чаеторговца Алексея Расторгуева. После революции 1917 года церковь закрыли и превратили её помещение сначала в клуб, а затем — в тюремный больничный покой.
Некоторый гуманизм и впрямь проявляли руководители тюремного учреждения. С целью разгрузить тюрьму время от времени проводились амнистии, кроме того, арестантов из «бывших людей» командировали на вольные работы в различные учреждения, куда они и отправлялись ежедневно, приходя в тюрьму только ночевать. Так, ходил преподавать в университет арестованный князь Сергей Трубецкой.
В 1919 году в тюрьме был учреждён Отдел малолетних преступников, работать в котором пригласили опять же заключённых из «бывших», в частности, того же Джунковского. Он, по некоторым сведениям, привлекался и к консультационной деятельности. Считается, что в Таганке, по просьбе Феликса Дзержинского, Джунковский с учётом своего предыдущего опыта составил записку с предложениями по охране первых лиц государства.
Традиции работного дома
В 1920 году в подвалах тюрьмы по-прежнему действовали мастерские, которые выполняли различные заказы Наркомюста; работали старая тюремная типография и переплётная мастерская, где трудилось 56 арестантов. Здесь выпускали настоящие книги, в том числе сборники Наркомпроса, и некоторое время даже печатали журнал «Тюрьма» и газету «Голос Таганки». Заключённые были заняты и в небольшом подсобном хозяйстве: в тюрьме держали крольчатник, во внутреннем дворе выращивали в парнике овощи. Арестанты традиционно помогали и в работах по обеспечению жизнедеятельности всего узилища — например, на кухне.
В 1920 году штат тюрьмы состоял из 191 сотрудника, а содержалось в ней 1 200 заключённых. Работой были обеспечены только около двухсот человек.
Какие-то работы осуществлялись и на территории Новоспасского монастыря, который в 1920-х рассматривался как филиал Таганки. В частности, там размещали узников-иностранцев. С 1923 по 1938 год производственным отделением Таганской тюрьмы считалась и Крюковская фабрично-трудовая колония (на территории Зеленограда) — самая старая колония в советской пенитенциарной системе. Здесь изготавливали кирпич.
Тюрьма №1
Наркомат юстиции, которому подчинялась тюрьма, по-своему гордился налаженной работой. В те же 1920-е годы из зеков Таганки были организованы бригады по ремонту коммунальных сетей: электричества, водопровода, канализации. Под руководством опытных инженеров они работали в пенитенциарных заведениях столицы и в Яузской больнице — ведомственной больнице ГПУ. А корреспондент «Правды» в ноябре 1921 года мечтал, чтобы труд заключённых дошёл «до фабрично-заводского образца».
Пребывание в тюрьме оставалось при этом тяжёлым и было сопряжено не только с отвратительными бытовыми условиями, но и с физическим насилием. Правда о состоянии этой советской тюрьмы (считавшейся лучшей) и вообще о деталях репрессивной политики советской власти вышла наружу во время знаменитой голодовки заключённых в тюрьме анархистов, пришедшейся на период проведения в Москве учредительного конгресса Профинтерна летом 1921 года.
С 1924 года тюрьма стала называться Московским Таганским домом предварительного заключения — пропаганда утверждала, что в СССР… тюрем нет. В нём были созданы изоляционное, исправительно-трудовое и пересыльное отделения, выделен одиночный корпус. В 1929 году, после ещё одной реорганизации, Таганка стала домом заключения для осуждённых преступников, а в 1931 за ней официально закрепилось название «Тюрьма № 1». В октябре 1934 года она была передана из ведения Наркомата юстиции в систему мест заключения НКВД. В 1938 году Таганка стала тюрьмой Главного управления государственной безопасности НКВД, а с 1939 года — пересыльной тюрьмой. Плотность размещения арестантов в тюрьме резко возросла в 1930-е годы. Бывшие одиночные камеры, в которых раньше находилось по 30–35, теперь принимали, случалось, до 150 человек. В 1940 году в Таганской тюрьме, рассчитанной на четыреста человек в одиночках, содержалось 4 120 арестантов.
В период Большого террора 1937-1938 гг. в Таганке казни не совершали, но беспощадно истязали узников. В послевоенные годы казнь в Таганской тюрьме совершилась лишь однажды — 1 августа 1946 года во дворе её были казнены генерал Андрей Власов и его сообщники. «Предателя № 1», как называли его в советской прессе, казнили способом, который применялся не к солдатам (расстрел), а к «шпионам и изменникам родины» — повешение.
В 1958 году тюрьма близ Таганской площади получила официальное название «Центральная Таганская пересыльная тюрьма 8-го управления МВД СССР». А спустя два года по распоряжению Никиты Хрущёва пользовавшуюся мрачной известностью тюрьму закрыли и взорвали. Остатки её сровняли с землёй.
На месте бывшего острога был построен обычный жилой микрорайон с детским садом для сотрудников МВД. От страшной тюрьмы остались тюремный фольклор да два кирпичных корпуса, административный и прачечный, в которых сегодня — простые московские офисы.
