В 1900 году предприниматель Николай Карлович фон Мекк — сын известного «железнодорожного короля» — выкупил землю в подмосковном селе Перово у местного помещика и заложил здесь вагоноремонтные мастерские. Через пять лет именно по этим местам прошла экспедиция Семёновского полка, посланного на усмирение московского восстания 1905 года.
К концу ХIХ века Россия уже была покрыта нитями железнодорожных путей. Работала Варшаво-Венская, Николаевская, Балтийская и Приморская дороги, вовсю шло строительство Транссибирской магистрали. Пассажирских и грузовых составов становилось всё больше — мастерские по их починке, располагавшиеся тогда на Казанском вокзале, уже не справлялись с объёмом работы. И с началом нового века в Перове на пустыре, который со всех сторон опоясывали ленты железных дорог, начали быстро вырастать первые цеха. В механическом мастеровые обтачивали колёса, в кузнечном сваривали поломанные части, в деревообделочном ремонтировали обшивку, а в товарном восстанавливали испорченные вагоны.
Основатель мастерских Николай фон Мекк с 1892 года был председателем правления Общества Московско-Казанской железной дороги. За первые девять лет его управления длина линий этой дороги увеличилась с 233 до 2,1 тысячи вёрст. После революции 1917 года Мекк не уехал, работал консультантом в Народном комиссариате путей сообщения. Из-за «буржуазного происхождения» неоднократно арестовывался, но вскоре его освобождали. В 1928 году был арестован в очередной раз, обвинён в участии во «вредительской организации в НКПС и на железных дорогах СССР» и в 1929 году расстрелян.
Почему именно в Перове? Дело в том, что в этом месте сходились две железнодорожные ветки: Московско-Казанская и Московско-Нижегородская, а вскоре рядом должна была пролечь третья — Московская Окружная. Кроме того, село располагалось недалеко от нынешней столицы, а в первое время работали здесь не местные жители, а опытные ремонтники из бывших Московских мастерских, которых каждый день нужно было привозить на станцию поездом. В те годы в штате было всего около 300-500 человек.
Уже несколько позже, когда производство расширилось и по объявлению стали набирать крестьян из окрестных сёл, неподалёку от Перовских мастерских появились бараки для рабочих. Мастеровые осваивались на новом месте, перевозили семьи, обзаводились хозяйством, но о спокойной жизни тогда можно было только мечтать — приближалась зима 1905 года.
Революция
Декабрьское восстание в Москве считается кульминацией первой русской революции. Стачку, которая началась 7 декабря, перекинулась на многочисленные предприятия и заводы к востоку от города, среди которых оказались и служащие Перовских вагоноремонтных мастерских. Движение по Московско-Казанской железной дороге, как и по всем остальным (кроме Николаевской, которую обслуживали солдаты), тогда было парализовано. Профсоюз рабочих пропускал к Москве только санитарные поезда, вывозящие раненых с Дальнего Востока, и эшелоны, на которых с фронта возвращалась армия. Впрочем, в последнем случае вагоны тщательно досматривались на предмет имеющегося там оружия. Найденные винтовки и револьверы отбирали, после чего состав отправляли дальше.
В то время, как комитет рабочих занимался разоружением, другая часть воевала на баррикадах у Рязанского вокзала (так по привычке продолжали называть Казанский вокзал, получивший новое имя только в 1894 году). Поскольку железная дорога была в руках революционеров, они спокойно приезжали в Москву, как правило, ближе к вечеру, и всю ночь вели перестрелку с войсками. Под утро поезд отправлялся обратно. Весь день инсургенты отдыхали прямо в вагонах на станциях Перово или Люберцы, а затем снова ехали с оружием в город. С момента начала стачки так продолжалось около недели.
14 декабря поезд с боевым отрядом, как обычно, подходил к Москве, однако за версту до вокзала, в районе Сортировочной, по нему внезапно был открыт плотный пулемётный огонь. Как выяснилось позже, состав попал в засаду Семёновского отряда. Пули изрешетили стенки вагонов, пробили водяной и нефтяной баки, однако машинисту Алексею Ухтомскому удалось резко остановить паровоз и дать полный ход назад. и вывел поезд из окружения. Уже несколько дней спустя, когда его всё-таки схватили семёновцы, Ухтомский говорил, что в тот момент пассажирам больше грозили не пули нападавших, а котёл паровоза, готовый вот-вот взорваться от запредельного давления.
Поезд благополучно прибыл в Перово и ещё долго стоял на запасных путях, красуясь прошитыми насквозь боками. Впрочем, всю атаку пассажиры переждали, вжавшись в пол, и поэтому потери оказались сравнительно малы — один убитый и восемь легко раненых. Куда больше стачечный комитет беспокоило другое: засада означала, что солдаты заняли вокзал, а следовательно, революция в городе захлебнулась. Дружинники рассыпались и ушли разными путями обратно в Москву. Они знали — наказание не заставят себя ждать.
Семёновцы
Уже 16 декабря, через два дня после обстрела поезда, с московского вокзала по направлению к Перову тронулись два эшелона правительственных войск. Первый, так называемый шеф-поезд, совсем небольшой — паровоз и три вагона. Он должен был занимать телеграфы и телефоны, а также все сигнальные приборы на станциях и готовить путь для своего последователя. Второй, длиною в 25 вагонов, — главный. Его теплушки были набиты солдатами Семёновского отряда, ближе к началу состава установили пару пулемётов, ближе к концу пробили стенки для двух артиллерийских орудий.
За подавление восстания полковник Георгий Мин получил особую похвалу от императора, звание генерал-майора (7 января 1906 года), орден Святого Владимира 3-й степени и денежную премию с «присовокуплением царского поцелуя». 13 августа 1906 года Мин был застрелен эсеркой Зинаидой Коноплянниковой на станции Новый Петергоф. Судьба полковника Николая Римана точно не известна, но большинство источников сходятся в том, что он был арестован весной 1917 года и расстрелян вскоре после Октябрьской революции.
Глава карательного отряда, полковник Николай Риман, получил от командира лейб-гвардии полка Георгия Мина приказ двигаться до Коломны, захватывая по пути все станции. В документе есть «общие указания»: «арестованных не иметь и действовать беспощадно». Эту часть Риман выполнил безукоризненно.
Чтобы лучше понять, в каком виде отряд Римана застал эти места, нужно представить, что происходило здесь в течение всей недели от начала стачки. Когда движение по железной дороге было практически полностью парализовано, на путях встали, по некоторым подсчётам, около тысячи товарных вагонов. Восставшие не справились с их охраной, и вскоре началось разграбление: со всех окрестных сёл к путям на телегах, санях или просто пешком потянулись люди. Уносили кто сколько мог, возвращались и несли снова…
Когда поезд Римана подходил к первой станции Сортировочная, среди разгромленных вагонов, рассыпанной муки и хлеба ещё находилось немало сельчан. Завидев эшелон, они приветствовали его, поскольку привыкли за последнюю неделю видеть здесь только поезда революционеров. Состав замедлил ход, раздалась пальба. Солдаты били по разбегавшимся мародёрам из окон и с площадок вагонов. Очень скоро всё было кончено. На путях среди разбросанных товаров остались тела тех, кто не смог скрыться в окрестных полях. Выйдя на платформу, Риман распорядился провести обыски в близлежащих домах. Поезд пробыл здесь меньше часа и двинулся дальше. На станции оставили роту солдат, которые до самого вечера стреляли по любому, кто осмеливался появиться в этих местах.
Следующая остановка — Перово. Здесь сценарий повторился: огонь открыли сразу, только завидев группу людей у забора ремонтных мастерских. Часть бросилась врассыпную, часть осталась лежать возле путей. На станции солдаты вышли. Начались обыски, короткие допросы, расстрелы.
Всего за три дня эшелон прошёл около ста вёрст — из Москвы до станции Голутвино в Коломне и обратно. На всём этом кровавом пути больше всего жертв пришлось на Перово. Хотя гнев императорской власти изначально был обращён именно на участников стачки, сложно посчитать, сколько членов боевых дружин оказалось среди убитых и сколько тех, кто никакого отношения к восстанию не имел.
Тем не менее нет никаких сомнений в революционной деятельности машиниста Алексея Ухтомского, которого отряд Римана арестовал уже в Люберцах — его застали в трактире. Несмотря на то, что Ухтомский сбрил бороду и усы, он всё же был узнан и схвачен вместе с другими участниками стачки. Поняв, что отпираться бесполезно, машинист признался, что вывел из-под обстрела последний поезд с боевой дружиной и в деталях рассказал о случившемся.
Постскриптум
События декабря 1905 стали, пожалуй, одним из самых кровавых эпизодов, непосредственным свидетелем которых стали эти места. Хотя Первая мировая, революция 1917 года, Гражданская война и Великая Отечественная, безусловно, тоже не прошли для Перова не замеченными. Но это уже другая история.
