Тропарево-Никулино — сравнительно молодой район Москвы. До включения в состав города в 1960-х он, разделенный на село Тропарево и деревню Никулино, пережил непростые годы коллективизации.
Вначале было село
На месте района когда-то были село и деревня, названия которых — Тропарево и Никулино — и дали современный топоним. Отмену крепостного права в 1861 году местные крестьяне, в основном государственные, пережили сравнительно безболезненно. У них осталось столько же земли, сколько было до реформы. Правда, увеличилось налоговое бремя, что сделало невыгодным садоводство и животноводство — традиционные занятия в Тропареве и Никулине. В этот момент живущим на Боровском тракте крестьянам было выгоднее и проще уходить в Москву на заработки, чем оставаться на земле. Так, в 1860-е годы из 358 жителей Тропарева 30 человек постоянно уходили на заработки в город.
Толстовская коммуна
Революция 1917 года, с одной стороны, пошатнула привычный уклад. С другой, потребовался еще десяток лет, прежде чем от прошлого не осталось и следа: в 1929 году в Тропареве появился колхоз имени Климента Ворошилова, а в Никулине — колхоз «Парижская коммуна».
До коллективизации новый, но отличный от советского, порядок постарались установить последователи идей Льва Толстого: в начале 1920-х годов в деревне Богородское недалеко от Тропарева толстовцы образовали коммуну «Жизнь и труд». Объединенные идеей ненасилия — по отношению как к людям, так и к животным, — они, по сути, были против государства как одной из форм подавления личности. Честный самоотверженный труд, отказ от продуктов животного происхождения, алкоголя и табака были обязательны для всех в коммуне, членом которой мог стать любой вне зависимости от происхождения, социального статуса и материального положения.
Распространившиеся по стране после революции, такие коммуны существовали в определенной степени автономно от государства. Все, чем распоряжалась коммуна, находилось в общественной собственности и было сформировано за счет вкладов ее членов и полученных доходов. Физический труд был обязателен для всех, наемный же был запрещен за редкими исключениями. В основном коммуны создавались на пустом месте, с нуля, но благодаря осознанному добровольному труду показывали высокую производительность.
«Кто просился в колхоз — а его не принимали как толстовца <…>, кто не хотел идти в колхоз — тащили насильно. Толстовцы-колхозники с первых же дней пребывания в артели сталкивались с условиями, которые по их убеждениям были неприемлемыми: их заставляли забивать скот на мясо, сторожить колхозное добро с ружьем».
Марк Поповский. «Русские мужики рассказывают»
С началом коллективизации у коммун заметно осложнились отношения с чиновниками на местах. Коммунаров вынуждали либо присоединяться к колхозам, что было невозможно из-за идеологических расхождений, либо самораспускаться.
Коснулось это и коммуны «Труд и жизнь» вблизи Тропарева. Одному из ее членов, Борису Мазурину, предложили возглавить колхоз, на что тот ответил отказом. Вскоре было вынесено постановление о роспуске коммуны Мазурина и передаче всего имущества и хозяйства группе крестьян из села Тропарево. Коммунаров же осудили, по словам Мазурина, «по какой-то совсем незначительной и расплывчатой статье, что-то вроде халатности», двоих приговорили к двум годам, остальных — к меньшим срокам.
Таким образом, коммуна просуществовала всего восемь лет, хозяйство было передано тропаревской психиатрической больнице имени Кащенко. Толстовцам предложили выбрать район для переселения, и в мае 1931 года они отправились в Западную Сибирь.
Коллективно — в светлое будущее
В годы НЭПа крестьяне в Тропареве и Никулине имели в основном небольшие наделы — примерно по полтора гектара на двор. Близость Москвы давала возможность зарабатывать кустарными промыслами (делали разнообразные веники, щетки, рыболовные снасти) и овощеводством (за счет ранней зелени, например, можно было неплохо заработать). Кто-то занимался извозом.
На рубеже 1920-1930-х годов началась коллективизация. Она предполагала создание колхозов, то есть отказ от индивидуальных крестьянских хозяйств в пользу коллективных. Главной задачей первой пятилетки стало построение фундамента новой, социалистической экономики и вытеснение капиталистических элементов города и деревни.
Коллективизация была частью сталинской идеи большого скачка, превращения страны из аграрной в индустриальную. Советская власть обещала скорую ликвидацию эксплуатации крестьян капиталистами, ведь последние с уничтожением института частной собственности просто перестанут существовать как класс.
1 февраля 1930 года Совет народных комиссаров СССР и Центральный исполнительный комитет СССР издали постановление «О мероприятиях по укреплению социалистического переустройства сельского хозяйства в районах сплошной коллективизации и по борьбе с кулачеством». Под теми, кого местные власти, наделенные чрезвычайными полномочиями, должны были раскулачить, понимались не только зажиточные, но и так называемые «середняки», а также крестьяне-индивидуалисты. Тех, кто был объявлен кулаком, лишали не только средств производства, но и самого права пользоваться землей, арестовывали и ссылали. Кулаки же и те, кого к ним причисляли, а также просто недовольные политикой властей, агитировали против вступления в колхозы и даже за своего рода вредительство — например, забивать скот и продавать его, но не отдавать в колхозы. Раскулачивание прекратилось только после смерти Сталина, когда вышло постановление Совета Министров СССР «О снятии ограничений по спецпоселению с бывших кулаков и других лиц». Правда, и единоличных хозяйств к этому времени почти не осталось.
Проходила коллективизация очень медленно (и полностью она завершилась лишь к 1940-м годам). В основном в колхозы шли неохотно, особенно те, кто преуспел в каком-никаком, а можно сказать, малом бизнесе. Более того, поначалу, особенно в 1930 году, по всей стране происходили волнения и восстания крестьян. Без сопротивления шли бедняки.
Заработанного семьям колхозников хватало с трудом. Поначалу хорошим подспорьем были мастерские, не связанные с сельским хозяйством. Но после специального постановления, осуждающего подобные практики, «виновных» в их организации стали привлекать к ответственности.
В середине 1920-х, согласно переписи, в Тропареве насчитывался 131 двор, где жили 797 человек, а в Никулине имелось 43 двора на 242 человека. Появившиеся в Тропареве колхоз имени К. Е. Ворошилова и в Никулине колхоз «Парижской коммуны» распоряжались довольно скромными площадями — 342 гектара и 128 гектаров угодий соответственно. Всего же на кунцевских землях было образовано 67 небольших колхозов. В 1950-е их количество сократилось до 15 за счет укрупнения. Тропаревский и никулинский колхозы вместе с раменским и никольским стали колхозом имени Буденного, основной специализацией которого стало садоводство.
Часть большого города
И деревня, и село вошли в состав Москвы в 1960 году, когда границей столицы стала Кольцевая автодорога. Кстати, Тропарево могло войти в состав города на 20–25 лет раньше, чем это произошло. Согласно Генеральному плану реконструкции Москвы от 10 июля 1935 года, площадь города предполагалось увеличить в 2,5 раза — до 60 тыс. гектаров — в течение 10 лет. В случае реализации задуманного Тропарево вошло бы в черту города как один из новых районов массовой жилой застройки. Этому и многим другим планам не суждено было осуществиться из-за начавшейся войны.
