Палехская улица это гордое имя получила совсем недавно — чуть больше 55 лет назад, когда вошла в состав Москвы и стала частью нынешнего Ярославского района. А была она раньше Большим Мытищинским проездом, позже — Большой Мытищинской улицей. Этимология элементарна — от нее до подмосковных Мытищ рукой подать. Но что за Палех такой и при чем здесь улица?
Древнее место
Бывшая Большая Мытищинская новое название также получила по принципу «в какую сторону веду, так и назовусь». Только в этот раз тезка располагался чуть дальше, чем Мытищи, более чем в трехстах километрах от Москвы.
Палех — поселок в Ивановской области. Почему его так назвали, доподлинно неизвестно. Самая вероятная версия связана с пожаром. Мол, выгорел здесь когда-то лес дотла от удара молнии, и поселенцы, пришедшие на пожарище, назвали его Палехом — от слова «паленый». Предполагают также, что топоним этот имеет угро-финские корни. Археологические раскопки показывают, что одно такое племя на территории края обитало, а позже растворилось среди славян. По другой версии, первыми жителями деревни были иконописцы из Владимира и Суздаля, может быть, даже спасавшие себя и иконы от набегов татар. Но это уже, скорее всего, выдумки.
Когда именно угро-финны, иконописцы или просто первопроходцы, кем бы они ни были, основали здесь поселение, мы точно не знаем. Предположительно произошло это веке в IX. В документах же это место впервые появляется в XVII столетии.
Казалось бы, обыкновенная деревушка, таких везде и во все времена было несметное количество. Но вот Палех выделился из общей массы настолько, что слава его прошла не только по всей Руси великой, но и далеко за ее пределами. Дело в том, что уже с XVII века село стало известно своими иконописцами. Причем не рядовыми, почти за бесплатно рисующими невыразительный ширпотреб, а настоящими мастерами своего дела.
Кто, кто в деревушке живет?
Традиционный стиль палехских иконописцев вырабатывался под влиянием множества других школ — московской, новгородской, ярославской и строгановской, но подражанием какой-либо из них не стал, а обособился, возрос и окреп.
Свою роль тут сыграла удаленность Палеха от больших дорог и судоходной Клязьмы. Поселение жило своей обособленной жизнью, огороженное от внешнего влияния более, чем другие иконописные центры. Это позволяло ему вырабатывать свой стиль без постоянного инородного вмешательства.
Славились палехские мастера тонкостью работы, применением золота на одеждах святых и в орнаментах, сдержанностью цветов, объединенных общим тоном, и сложностью композиции. Известен был Палех и миниатюрными молельными иконами. В них сохранялись чистота и строгость канона, ювелирная тщательность письма и виртуозная техника. И самое главное — на крошечной поверхности доски мастера размещали множество тонко прописанных композиций или образов.
Палех же брал качеством, а не количеством. Главной статьей дохода были мастерски написанные дорогие иконы, при Палехская улица это гордое имя получила совсем недавно — чуть больше 55 лет назад, когда вошла в состав Москвы и стала частью нынешнего Ярославского района. А была она раньше Большим Мытищинским проездом, позже — Большой Мытищинской улицей. Этимология элементарна — от нее до подмосковных Мытищ рукой подать. Но что за Палех такой и при чем здесь улица? Лиза Аникина создании которых за основу брали старые подлинники. Впрочем, они были лишь руководством по иконописанию и не мешали автору по-своему менять изображение. Такие образы создавались в сравнительно небольшом количестве и были штучным товаром.
В тех местах были еще два известных иконописных центра — Холуй и Мстера. И если в ранних документах при сравнении с ними Палех явно проигрывает, то в дальнейшем ситуация меняется. В Холуе и Мстере писали преимущественно дешевые иконы, выпускавшиеся большим тиражом. Недорогие материалы, небрежность в работе — они продавались за копейки и покупались в основном бедным крестьянским людом. Нередко даже отдельные холуйские иконы запрещались церковью за несоответствие канонам, за вольность исполнения и низкое качество изображения. Авторы неудавшихся работ за такую оплошность несли наказание, но на общие тенденции это не влияло.
В селе существовали целые династии, ревностно хранившие свои секреты от посторонних. Поколения Сафоновых, Кориных, Каурцевых, Париловых, Балякиных, Бакановых, Першиных, Белоусовых, Зубковых были известны по всей России. А это, к слову, большая редкость. Дело в том, что иконопись не предполагает сохранения имени художника. Но в Палехе лучшие мастера подписывали иконы и иногда — подготовительные рисунки к ним. И такие работы особенно ценились. Имя ставилось, конечно, на тыльной стороне доски. К XIX веку Палех прославился настолько, что люди ехали сюда за иконами конкретных мастеров.
А в 1814 году местными иконописцами заинтересовался немецкий писатель и философ Иоганн Гете. Владимирский губернатор рассказал ему, что особенно славятся среди мастеров палешане. И среди 600 иконописцев, добавил чиновник, особенно хороши двое — Андрей и Иван Каурцевы. Гете даже выслали две иконы их работы «Двунадесятые праздники» и «Богоматерь». Правда, дошли они до писателя или нет, нам неизвестно.
Упадок
XIX век стал не лучшим периодом для Палеха. Его, как и Холуй и Мстеру, коснулось стилистическое вырождение. Прежде мастера ориентировались на аристократов, но с середины XIX века пришлось считаться со вкусами и запросами крепнущей буржуазии, ее купеческо-мещанских слоев. И если раньше они подчинялись эстетическим нормам дворянства, то с развитием самосознания у этих социальных групп выработались собственные, наиболее близкие им художественные концепции. И основные черты палехского стиля первой половины XIX века меняются на прямо противоположные. Идеалистическая концепция с условно-символическим языком форм переходит в реалистическую с явным натуралистическим уклоном. Если раньше отличительными чертами палехской иконы были замкнутость пространства и пластическое ощущение мира, то теперь они сменяются на восприятие мира живописное, основанное на чувстве пространственной неограниченности. Появляются ярко выраженные мотивы воздуха и света, яркие цвета и простор.
Значительную роль в формировании нового стиля Палеха сыграл храм Христа Спасителя в Москве, его стенные росписи и иконы. Новый стиль вынудил лучших палехских мастеров для успешного выполнения заказов становиться живописцами.
С огрубением вкуса покупателей иконы и фрески обрастали декоративными излишествами, традиционные формы и приемы становились все более аляповатыми. Золотой фон перегружался чеканными узорами, краски становились все ярче и неумереннее. Золото поглощало цвет и делало фактуру иконы грузной и жесткой.
Столетиями палехские мастера занимались не только иконами, но и монументальной живописью, реставрируя и расписывая церкви и соборы. Работали иконописцы над храмами Троице-Сергиевой лавры, Новодевичьим монастырем. Причем многие крупные заказы пришли в Палех именно в период его стилистического упадка. Тогда палехскими иконописцами была расписана Грановитая палата Московского Кремля и зал Исторического музея.
Палитра художника палехских мастерских // Иоганн Вольфганг Гете
Революция
Великая Октябрьская внесла в жизнь Палеха существенные коррективы. Само собой, заниматься прежним делом местные мастера после революции уже не могли. Писать иконы в атеистическом Советском Союзе было не слишком заманчивой перспективой. Но династии высококлассных мастеров-то остались, да и сдвиг от традиционного написания икон в сторону живописи тоже давал преимущество.
Палехцы стали усиленно думать о смене профиля, и в 1924 году пришли-таки к определенному консенсусу. Так родилась палехская Артель древней живописи. Мастера расписывали ларцы, шкатулки, чайницы, табакерки и пудреницы. Заготовки по первости закупали в Федоскине, но вскоре наладили свое производство.
В качестве «полотна» для рисунков использовалось — и используется сейчас — не дерево, а картон. Его сперва раскраивают на формы определенного размера и наклеивают их одну поверх другой на деревянную болванку. Количество слоев определяется толщиной изделия. Потом эту заготовку помещают под пресс и в течение нескольких дней высушивают. Затем пропитывают льняным маслом. Кстати, для этого слои картона склеиваются мучным клейстером, он позволяет материалу легко пропитаться. После чего заготовка на сутки помещается в чан с горячим маслом и сушится потом в печи. Готовый материал шлифуется, обрабатывается напильником и наждачкой.
Писали в Палехе традиционно темперой. Это водоразбавляемые краски, которые изготавливаются на основе порошковых пигментов. В качестве связующего вещества в Палехе использовали яичный желток. Цвета делали глубокими и стойкими, разводили краску уксусом или квасом. Особое внимание художники всегда уделяли кистям. Они и теперь создаются исключительно вручную, собираются волосок к волоску.
Основой палехского лакового искусства стала перенесенная из иконописи сложная живописная техника плавей. По сути, это нанесение прозрачных красок разных тонов слой за слоем, и каждая плавь отвечает за свой кусочек изображения. В прежние времена палехские мастера таким образом прописывали лики святых. Техника эта делает переходы от темного к светлому незаметными. Динамику же изображению придают резкие белильные движки, завершающие рисунок.
Еще одна «позаимствованная» у иконописи деталь — сочетание живописи с золотыми фонами. В лаковой миниатюре вместо росписи одежд, занавесей и риз золото стало использоваться исключительно для декора.
Удачным решением стал черный фон, на котором краски и позолота смотрятся особенно ярко и глубоко. Разумеется, наследником многовековых традиций иконописи советская власть Артель не называла. Искусство Палеха получило гордое имя «народного промысла», а самих художников записали в крестьянство. Таким образом, государственная идеология задала направление для развития села. Любой выполненный здешними мастерами сюжет воспринимался как сказочный, даже если изображалось стремительное развитие советского государства или полеты в космос.
Часто художники рисовали сюжеты из народных сказок, жанровые картинки или же бессюжетные образы из деревенского быта и пейзажи. Периодически мастера обращались к теме революции. Чаще всего это приурочивали к всесоюзным выставкам, круглым датам или обеспечивали таким образом подарки партийному руководству. Один из ярких примеров такой работы — пластина Павла Баженова 1935 года «На страже границ СССР».
Занятно, что изображение строилось по той же композиции и с использованием тех же цветовых приемов, что и при написании икон. Характерную для святых образов сложную композиционную структуру со множеством мини-сюжетов и четким центром можно наблюдать, например, в работах художника Дмитрия Буторина. Возьмем, допустим, миниатюру «У лукоморья дуб зеленый…» Композиция построена канонично: в центре — Александр Сергеевич Пушкин, записывающий сказки кота, и этому центру подчиняются все остальные группы персонажей.
Вдохновение художники черпали не только в былых временах, сказках и революции. Современность также становилась основой для сюжетов. Так, в годы Великой Отечественной войны были созданы «Народные мстители», «По следам врага», «Атака», «Народная война».
Палехское лаковое искусство полюбилось и за рубежом. После выставки в Венеции в 1924 году на экспорт исправно отправлялись черные шкатулки с яркими рисунками и позолотой. Разумеется, сюжеты на Западе предпочитали аполитичные.
У лукоморья дуб зеленый… Дмитрий Буторин
Немного волшебства
Герб Палеха — жар-птица с распростертыми крыльями на черном поле. По стилю очень похоже на лаковые миниатюры, но это не отсылка к ремеслу местных жителей. Согласно легенде, эта сказочная птица, олицетворяющая утонченную и изумляющую красоту, родом из Палеха. И поверить в это нетрудно. Достаточно просто посмотреть на волшебные работы здешних мастеров.
