Проносясь по МКАД мимо Битцевского лесопарка вдоль границы Северного Бутова, сложно себе представить, что где-то там, за рекламными щитами, совсем недалеко от дороги, затаилась одна из старинных дворянских усадеб. Называется она Знаменское-Садки. Cейчас усадьба находится в аварийном состоянии и вход в неё ограничен. Тем не менее она представляет интерес для посетителей не только частично сохранившимися классицистическими интерьерами, но и памятью о людях, в ней гостивших: Дмитриеве, Веневитинове, Погодине, Тютчеве и других.
В русской культуре понятие «усадьба» прочно связано с особым укладом жизни. Усадьбу невозможно представить себе без гостей, иногда надолго задерживающихся в доме, без застольных бесед (хотя бы о хозяйстве), без платонических романов. Немало усадеб вошло в историю русской культуры как места, знаменитые не только именами своих владельцев, но и собиравшимся в них обществом. Подобную известность получила и усадьба Знаменское, или Знаменское-Садки.
Золотой век усадьбы
Село Садки, а позже Знаменское-Садки, впервые упоминается в XVII веке, а своего расцвета одноимённое имение достигло к середине XVIII века, когда перешло во владение князей Трубецких. Гвардейский капитан Дмитрий Юрьевич Трубецкой, приходившийся родственником и Пушкину, и Льву Толстому одновременно, серьёзно расширил территорию имения, скупив окрестные земли, — сейчас это значительная часть районов Северное и Южное Бутово. Также князь провёл реконструкцию усадьбы, возвёл ряд построек, в том числе и сохранившийся до наших времён господский дом.
После смерти Дмитрия Юрьевича имение перешло к его сыну Ивану Дмитриевичу Трубецкому. Он женился на московской красавице Екатерине Александровне Мансуровой, происходившей из небогатой семьи, но после замужества быстро приобретшей вкус к веселью, роскоши и удовольствиям. Средств мужа молодой княгине вполне хватило, чтобы пустить жизнь в нужное русло. Лето супруги проводили в Знаменском, распахивавшем в это время двери для гостей, многие из которых были, конечно, влюблены в хозяйку дома. По традиции праздничные мероприятия устраивали дети, вовлекая в них гостей как участников и зрителей.
Михаил Погодин
В 1819 году для обучения детей в летние месяцы специально был нанят будущий известный историк и публицист, а тогда подающий надежды студент Московского университета Михаил Петрович Погодин. Ему было определено существенное по тогдашним меркам жалованье в 100 рублей. В Знаменское Погодин приезжал ежегодно в течение девяти лет и позже писал об этом времени как о «приятнейшем в жизни». Каждой осенью, уезжая из имения, он прощался с Трубецкими «со слезами на глазах».
Учениками Погодина стали младший сын Трубецких Николай Иванович и его сестра Александра Ивановна. К юному князю учитель не всегда благоволил, Николай казался ему чересчур избалованным ребёнком. Студент даже обвинял княгиню в «слепой любови» к сыну, которая его портит. А вот к Сашеньке учитель всегда относился с особенным чувством. В глубокой старости он писал о ней: «Моя весна, моя поэзия, героиня моих повестей». И действительно, княжна стала прототипом графини О. из погодинской повести «Русая коса».
На день рождения Софьи Ивановны Погодин преподнёс ей собственное сочинение «О нравственных качествах прекрасного пола», записанное в перевязанную цветной ленточкой тетрадь. Когда в Знаменское в честь праздника приехал сам поэт Иван Дмитриев, сердце Погодина замерло, он надеялся, что Дмитриеву дадут прочитать его сочинение, но, к досаде студента, поэту сообщили лишь о самом факте подарка. Тем не менее «величественный старец своим торжественным голосом благоволил обратить к нему слово одобрения». Также у Трубецких Погодин впервые увидел поэта Вяземского, приезжавшего в Знаменское из соседнего Остафьева.
Профессор М. П. Погодин и князь Николай Иванович Трубецкой
Погодин был выходцем из крестьянской семьи и никогда не забывал о своём недворянском происхождении. Но это не помешало ему занять особое положение в доме Трубецких, стать для них своим человеком и добрым другом. Он всегда открыто выражал собственную точку зрения на семейные дела и обычаи, «смел своё суждение иметь». Он безнаказанно «вопиял» против господствовавшего в доме Трубецких французского языка и тяге к французской моде, нередко нападал на старшего брата своего ученика Юрия Трубецкого за пренебрежение к русским и русской истории: «Стыдитесь, пасынки России! Чей хлеб вы едите?». Позже его неприятие тяги к иностранному выльется в разработку идей панславизма, самобытности славянской истории и славянского языка.
Под сенью муз
Молодое поколение приняло Погодина дружелюбно, и он быстро оказался членом Знаменского общества, которое состояло из старших дочерей Трубецких — княжон Аграфены и Софьи, княгини Александры Николаевны Голицыной, талантливого музыканта Иосифа Геништа, первого исполнителя концертов Бетховена в России, и их друзей. Молодые люди много читали, обсуждали прочитанное, музицировали и слушали музыку, ставили спектакли и оперетты.
Нужно отметить, что общество Знаменского не всегда способствовало учёным занятиям Погодина: в какой-то момент он признаётся себе, что «лучше гулять с барышнями, нежели сидеть дома за книгою». Под влиянием Аграфены Ивановны и княгини Голицыной Погодин завёл свой знаменитый «Дневник», который вёл до конца жизни. Сегодня погодинский «Дневник» — бесценный документ эпохи. Так что женская часть Знаменского общества сослужила немалую службу российской историографии.
Знаменскому Погодин обязан и знакомством с молодым поэтом-романтиком Дмитрием Веневитиновым. Также неподалёку, в селе Троицком, жил со своими родителями университетский товарищ Погодина Фёдор Тютчев. Погодин нередко навещал его, проводил долгое время за беседами: «Ходил в деревню к Тютчеву, разговаривал с ним о немецкой, русской, французской литературе, о религии, о Моисее, о божественности Иисуса Христа, об авторах, писавших об этом… Ещё разговаривали о бедности нашей в писателях. Что в нас есть? Какие мы имеем книги от наших богословов, философов, математиков, физиков, химиков, медиков? О препятствиях нас к просвещению…» Между Тютчевым и Погодиным завязалась крепкая дружба, которую оба пронесли до конца жизни.
Брак Ростова и Болконской
А усадьба Знаменское прославилась ещё одним очень значимым для русской культуры событием. Именно тут праздновалось венчание родителей Л. Н. Толстого — Марии Николаевны и Николая Ильича. Мария Николаевна, в девичестве Волконская, рано лишилась матери и поэтому с детства воспитывалась в доме Трубецких, коим приходилась родственницей. После выхода в отставку её отец поселился с ней в Ясной Поляне, где всецело посвятил себя воспитанию дочери, «которую сильно любил, но был к ней строг и требователен». Когда Мария Николаевна выходила замуж, ей было 32 года. Из «Воспоминаний» Толстого: «Она была богатая, уже не первой молодости, сирота, отец же был весёлый, блестящий молодой человек, с именем и связями, но с очень расстроенным состоянием». Брак оказался недолгим, но наполненным взаимной любовью. Мария Николаевна умерла через несколько лет после свадьбы, когда Льву не было ещё и двух лет. Именно Мария Николаевна стала прототипом княжны Марьи с её «лучистыми глазами и добрым сердцем», а её отец — прототипом сурового, но очень любящего свою дочь старого князя Болконского. В Николае же Ильиче Толстом хоть отбавляй черт Николая Ростова…
Так Знаменское обрело славу усадьбы, чьи стены помнят голоса великих людей XIX века. Трубецких сменило ещё несколько владельцев. После революции территория переходила от одной организации к другой, пока совсем не пришла в упадок. Большинство построек сильно пострадало, некоторые и вовсе не сохранились. Усадебный парк превратился в лес. В середине 80-х годов на территории бывшей усадьбы было начато строительство пансионата Министерства сельского хозяйства, но оно так и осталось незавершённым.
