История первой в России шёлкоткацкой фабрики Милютина — это история о частной инициативе, свободном предпринимательстве и здоровом протекционизме. Дело, начавшееся с одного домашнего станка, к концу XVIII столетия превратилось в крупнейшее предприятие старой столицы. Сегодня о нём напоминает название переулка в Красносельском районе — Милютинский.
Попытки организации в Москве производства шёлковых бархатов и парчи не раз предпринимались с конца XVI века приглашёнными ко двору иноземцами, но долгое время не приводили к успеху. Решающую роль сыграли Петровские реформы — распространение европейского костюма потребовало новых, облегчённых шёлковых тканей. Первой шёлковой фабрикой не только Москвы, но и России стала фабрика царского истопника Алексея Милютина.
О создании фабрики рассказывали следующий исторический анекдот. Алексей Милютин к концу XVII века имел лавку в московском золотом кружевном ряду, а возможно, и мастерскую, и служил параллельно истопником у соправителя Петра царя Иоанна и его супруги Прасковьи Фёдоровны. Из любопытства он завёл у себя дома фабричный ткацкий стан и, соткав на нём кусок атласа, поднёс его царице. Последняя показала этот кусок Петру, который отметил, что атлас худ. «Зато делал его русский и не учась», — будто бы ответила царица, возбудив тем самым в Петре самый живой интерес к Милютину. Царь велел ему поучиться ткацкому делу да открыть фабрику, собственноручно снабдив пособиями и материалами на первое время. И чтобы дать верный кусок хлеба на период овладения ремеслом, назначил своим комнатным истопником…
Государство в лице царя заботилось о сырье для фабрики. В Астрахани, Воронеже, Киеве и Кизляре были заложены шелковичные рощи. Предпринятый Петром в 1722-1723 годах Персидский поход имел целью не только нейтрализовать влияние Турции, но и присоединить к России шелководческие районы, в первую очередь Гилян — традиционный поставщик шёлка на мировые рынки.
В самом деле, в 1714 году указом Петра была учреждена шёлковая фабрика Алексея Милютина. Она размещалась в нанятых хозяином деревянных строениях в районе Сретенки и была оборудована 18 станками. Милютин нанял сведущих мастеров: за 300 рублей в год некоего армянина для чистки, прядения и крашения шёлка, а за 330 рублей — «гамбургца», чтобы ткать ленты и позументы и рисовать узоры. Каждый из них должен был обучить около десятка русских учеников.
Во время визита во Францию в 1717 году государь проявил живой интерес к шёлковой промышленности, так что сопровождавшие его Пётр Шафиров и Пётр Толстой предложили открыть «компанейскую» шёлкоткацкую фабрику и, пообещав вскорости полностью обеспечить отечество штофами и атласами, выпросили себе значительную денежную ссуду и огромные привилегии. К ним присоединились Фёдор Апраксин и Александр Меншиков, однако вельможная «штофная фабрика» оказалась убыточной и вскоре перешла в более надёжные купеческие руки.
Милютин воспользовался ситуацией и, указав в прошении на имя царя, что его мануфактура создана «для народного обучения» ремеслу, выговорил себе не меньшие права: освобождение от налогов, запрет на ввоз заграничных товаров тех же наименований и продажа продукции на свободном рынке. Челобитную царю Милютин завершил обещанием: «сделаем здесь в Москве супротив заморских и продавать станем не дороже, а дешевле заморских».
Появившийся в декабре 1718 года указ о привилегиях включал и обязательства. Милютин должен был особое внимание уделять крашению тканей, используя при этом отечественные краски, а если таковых не обнаружится, то привозить из-за границы семена и выращивать в России необходимые растения. В том же году был введён запрет на ввоз готовых шёлковых тканей из Европы и на использование текстильными фабрикантами золотых и серебряных нитей. Вероятно, по просьбе Милютина, последнее ограничение было вскоре снято…
Милютинское предприятие процветало. Если первоначально фабрика имела 18 станков, то к 1720-м годам — 34. На десяти изготовляли так называемые узкие ткани: ленты, позумент, галун… Потребность в них была огромная — речь шла не об одних дамских модах, но и о форменных мундирах, которых требовалось множество. История русского мундирного платья XVIII века знает немало примеров, когда попытки достать нужное количество необходимого галуна или позумента надолго затягивали введение новой униформы. Почти всегда дело решалось лишь с участием Милютина. На его фабрике была своя мастерская волочильного дела — производства золотой нити. Как свидетельствуют документы, ленты и позумент покупал у Милютина сам император.
Оставшиеся 24 станка производили шёлковые ткани: штофы, парчи, бархаты и загадочный байберек — материал, который словари определяют по-разному, соглашаясь лишь в том, что это шёлк. Выпускались на фабрике и златотканые платки — непременная деталь туалета любой зажиточной женщины, носившей русское платье. Готовая продукция продавалась в обеих столицах и на Макарьевской ярмарке.
Благодаря вышедшему в 1721 году царскому указу, разрешавшему фабрикантам покупать землю с крестьянами, Милютин в 1727 году приобрёл село Титово в Калужской губернии, где рекрутировал работников для мануфактуры.
Предприниматель пережил своего благодетеля и уже от императрицы Анны Иоанновны в 1740 году получил потомственное дворянство и герб, на котором в память о его второй профессии изображены были три печные вьюшки. К этому времени Москва превратилась в шёлковую столицу империи, но из 26 московских шёлкоткацких мануфактур штофная и шёлковых материй с золотом и серебром фабрика Милютина считалась лучшей. Ещё одна милютинская фабрика действовала в Петербурге, где вошла в городской фольклор, породив народную песню о ткачихе Аннушке.
Разбогатевший Милютин обзавёлся землёй между Малой Лубянкой и Милютинским переулком. Там он отстроил собственную усадьбу и каменные корпуса фабрики, остатки которых, многократно перестроенные, можно обнаружить и сегодня. А в Петербурге, на Невском проспекте, появилось торговое заведение — «ряды», за которыми закрепилось название «Милютинские».
В 1755 году Милютина не стало. Большинство источников уверяет, что он не оставил прямых наследников, хотя милютинской недвижимостью в Петербурге в это время занимался некий Иван Милютин, упоминания о котором исчезают в самом конце XVIII века.
Неизвестно и в какой именно момент семейное дело перешло к сыновьям родного брата Алексея Милютина Андрея, с самого начала принимавшего активное участие в деятельности шёлковой мануфактуры. Племянник Милютина и последний владелец фабрики Михаил Милютин в конце XVIII столетия слыл уже одним из самых богатых московских дворян, владел двумя домами близ Мясницких ворот и имением в Калужской губернии. В 1770 году Титово считалось самым крупным в губернии селом с общим числом крепостных 780 человек, так что Михаил Милютин в 1776 году построил там большую церковь. При нём в село была перенесена и фабрика, где насчитывалось уже 124 станка. Однако к концу XVIII века владелец утратил хватку. Дела пошли плохо: число станков на фабрике сократилось почти вдвое, образовались огромные долги, с процентами доходившие до миллиона рублей, тогда как доходы с фабрики, московских домов и имений насчитывали менее 20 тысяч ассигнациями.
После смерти Михаила Милютина дело пытался наладить его сын Алексей, использовавший приданое своей рано скончавшейся жены. Он провёл реконструкцию фабрики, но война 1812 года нанесла ей непоправимый ущерб. Спрос на шёлковые ткани упал, Милютин вынужден был закрыть шёлкоткацкое производство и искать другие источники дохода. Ими стали учреждённые в Титове небольшие ситцевая и суконная фабрики, винокуренный завод, конский завод и прочие предприятия. Диверсификация семейного бизнеса оказалась неудачной, и следующие поколения семейства Милютиных полностью отошли от предпринимательства.
