«В курсантских шинелях, под городом древним Вы знамени Родины были верны, Вы первые встали тогда в сорок первом, Вам вечная память, герои, сыны».
В. Татарченко, бывший курсант ППУ
Эти строки — часть экспозиции Музея боевой славы имени Подольских курсантов при школе №657. Школа эта находится на одноимённой улице, которая пролегает в Южном Чертанове, там, где ещё в октябре 1941-го планировали проехать фашистские танки с солдатами вермахта, которые даже захватили с собой белые рубашки, чтобы праздновать взятие Москвы.
Почему они?
Подвиг подольских курсантов записан в ряд подвигов защитников Москвы. Двухмиллионный «Тайфун», состоящий из трёх фашистских армий, каждая со своей танковой группой, налетел на неподготовленную столицу 30 сентября 1941 года. Москву нужно было взять, и взять быстро. Уже через несколько дней наступления стало понятно, что сил катастрофически не хватает. Подкрепление из Сибири и с Дальнего Востока нужно было ждать несколько дней, а на Варшавском шоссе в обороне образовалась брешь. «Закрыть» её было решено курсантами — другого выхода не было.
В истории битвы под Москвой есть много неоднозначных моментов. Сталин до последнего не верил, что враг так быстро подберётся к столице: у бившихся за Москву солдат не было тёплой одежды, достаточного и конкурентного оружия, целые дивизии состояли из новобранцев, порой даже не говоривших на русском, в самом городе до последнего не объявляли о реальных угрозах, не вводили осадного положения, при этом номенклатура уезжала раньше всех. Только к середине октября в столице началась всеобщая паника: не работал общественный транспорт, отопление отключили, из Москвы бежали все, кто мог найти транспорт, и увозилось всё, что было ценно.
Время даже на такие скорые сборы и возможность эвакуироваться появилось у москвичей, без преувеличения можно сказать, благодаря подвигу 3000 лейтенантов, большинство из которых так и не узнали, что такие подготовленные люди, как они, будут нужны ещё четыре года.
Как это было
5 октября поступил приказ мобилизовать курсантов артиллерийского и пехотного училищ Подольска и направить их на Западный фронт. Как вспоминал Иван Семёнович Стрельбицкий (начальник Подольского артиллерийского училища с августа 1941 года), в тот день, в воскресенье, к курсантам приезжали родные и близкие. В этом он увидел особый драматизм: как резко, пусть они и готовились, мирная жизнь сменилась для этих молодых ребят войной. Впрочем, это ему приходилось отгонять страшные картины предстоящих боёв: он уже побывал на войне, а вот курсанты с искренней радостью говорили друг другу: «Ну, всыплем мы фашистам!»
Ранним утром следующего дня недалеко от деревни Стрекалово передовые отряды курсантов объединились с десантной группой Ивана Старчака, которая уже сутки держала оборону на Варшавском шоссе. В этот день был взят Брянск, в вяземском котле оказались несколько советских армий. А подольские курсанты тогда услышали первое «в атаку». Та встреча фашистов с курсантами и десантниками стоила немцам пяти танков и трёх сотен солдат. Отряд вёл неравные бои с фашистскими танками на реке Изверь, куда пришлось отступить ночью, за неимением артиллерийской поддержки, а основные силы прибыли в окрестности Медыни, чтобы занять оборону малоярославецкого боевого участка. Сталин тогда вызывал Жукова в Москву с Ленинградского фронта.
8 октября поредевшая передовая группа курсантов получила поддержку: боеприпасами и бойцами пополнилась Можайская линия обороны. Наступление на Юхнов, правда, всё равно не удалось, но сорвались и планы выполнить приказ Гитлера войти в Москву сегодня же. Отражая атаки, курсанты медленно отходили назад, к Ильинскому, куда приехал и Жуков. Курсантам, которые рыли там окопы и маскировали доты, он тогда сказал: «Дети, продержитесь хотя бы пять дней». Продержались они значительно дольше — приказ об отступлении будет дан только 19 октября.
А пока в подготовленный укрепрайон к своим однокурсникам вернулись 30 из 200 курсантов передовиков. Вид их вряд ли должен был воодушевлять идти в атаку, но расстояние меньше чем в 200 километров до Москвы, до своих семей, до семей тех, кому теперь некого ждать, заставило ещё больше недели всеми силами сдерживать противника.
Линия обороны протянулась на 10 километров, орудий не хватало, поэтому наиболее ценные экземпляры ставили дальше основной линии обороны. Приказано было сомкнуть штыки, на штыках и пришлось биться.
Начались попытки штурма Ильинского рубежа, наступления походили одно на другое. Сначала авиация, потом артиллерия, и вот уже немецкие солдаты, с тогда ещё не всем понятным Hände hoch, выходили стройными рядами из близлежащего леса. Молодые солдаты, пусть хорошо подготовленные, терялись, оказываясь так близко к врагу. Одно дело стрелять по укреплениям и танкам, другое — втыкать штыки. Только призывные возгласы опытных бойцов выводили их из оцепенения.
Тогдашние курсанты вспоминали, как в тыл прорвались 15 боевых машин и специально сформированный батальон солдат. Навстречу им многие рванули из окопов, но совсем не из героизма: они просто думали, что подоспело подкрепление. Каково же было разочарование разглядеть на форме солдат свастику. Тот бой был недолгим, немцы потеряли восемь машин, и попытка окружения была на этот раз провалена.
Деревни за день переходили от одной стороны к другой. Бои прекращались в одном месте и разгорались в другом. Спали в шинелях и ремнях, чтобы по первому зову пойти в бой. Но одну за одной позиции приходилось отдавать. Курсанты-артиллеристы шли в бой пехотой, стрелять было не из чего. Несмотря на огромные потери, советские солдаты шутили над листовками с призывом переходить на сторону противника — их сбрасывали с самолётов прямо к линиям обороны.
Многие попытки прорыва были отбиты курсантами и подоспевшими войсками подкрепления, но отступление было неизбежно. 18 октября был взят Малоярославец. В последние дни боёв на Можайской линии обороны доты расстреливали в упор. Командный пункт курсантов был перемещён в Лукьяново. К 20 октября все оставшиеся в живых подольские герои отошли к войскам, оборонявшим реку Нару.
Позже курсантов, героически отстоявших Москву, отправят доучиваться в Иваново, и, конечно, их война не закончится обороной столицы. Выпустившись, они станут ценнейшими военными кадрами. Ведь теперь у них были не только знания, теперь у них был опыт. Жаль только, их самих осталось так мало.
До сих пор некоторые здания на Тверской облицованы тем гранитом, что Гитлер заказал из Северной Европы для монумента победителям в центре разбитой Москвы. Готовящиеся к быстрой победе немцы тогда ещё не могли знать, на какие жертвы пойдёт советское военное руководство. Ради нескольких лишних дней подготовки обороны Москвы был отдан золотой резерв армии. Разумеется, сохранение Москвы от, казалось, неминуемого разрушения — заслуга не только курсантов. Все военные силы, которые были в состоянии помочь, были направлены на оборону столицы, в бой шли партизаны, дети и старики рыли окопы. Но подвиг подольских курсантов останется в памяти как жертва, которую сложно однозначно оценить, и как однозначный показатель беспрецедентной мужественности и отваги молодых лейтенантов. Почти лейтенантов.
Сегодня памяти подвига курсантов двух подольских училищ посвящены монументы, мемориальные доски, книги и статьи, документальные и художественные фильмы. В их честь названы школы и улицы в Москве и Подмосковье. И это заслуженно.
