В Тверском районе сложилась удивительная мозаика самых знаменитых станций Московского метрополитена. Тех, что составляют его славу.
«Библиотека имени Ленина»
Первая станция с открытой платформой и на парижский манер— единым сводом задумывалась как часть архитектурного ансамбля с Дворцом Советов во главе и зданием библиотеки имени Ленина. Односводчатость диктовалась не эстетикой, но незначительной шириной проезда между домами. В перронном зале предусматривались паркетные полы, торшеры, деревянные скамьи. Стены же облицевали желтой керамической плиткой и желтым мрамором.
Дворец построен не был, паркет расторопно поменяли на асфальт, а потом на серый гранит, вместо торшеров повесили светильники — шары молочного стекла. От 1970-х годов в вестибюле сохранился мозаичный профиль Ленина.
«Александровский сад»
Названная в честь одноименного сада станция поставила под вопрос прямолинейность путей в метро. Посадочные платформы были плавно изогнуты из-за слишком узкого пространства между Манежем и Кутафьей башней. Убегающие вдаль три ряда восьмигранных колонн без капителей передавали темп стремительно мчащейся жизни. Пути объединил арочный мостик. Эстетика ар-деко подчеркнута розовым мрамором и голубой глазурованной плиткой. Когда станция «Улица Коминтерна» (так прежде называлась улица Воздвиженка, где находился исполнительный комитет Коминтерна) была переименована в «Калининскую», в фойе появился гранитный бюст «всесоюзного старосты» Калинина.
«Охотный ряд»
На момент постройки «Охотный Ряд» считался самой большой станцией метро глубокого заложения в мире. На преодоление чувства глубины бросили все художественные средства. Массивные пилоны притворялись парными каннелированными полуколоннами, легкость имитировали белые кессоны свода и облицовка стен светлым мрамором. В ход шел камень из взорванного храма Христа Спасителя. Центральный зал освещали торшеры с чашами молочного стекла, замененные шарами потолочных светильников при сооружении перехода на станцию «Площадь Свердлова» («Театральная») в 1944 году.
Плотная застройка центра города заставляла встраивать наземные вестибюли в первые этажи зданий. В цоколе дома СТО на углу Большой Дмитровки и Охотного Ряда расположился северный вход. Южный вестибюль на первом этаже гостиницы «Москва» при ее реконструкции в 2004 году был утрачен.
«Лубянка»
Портал с арками для входа и выхода пассажиров, ныне украшающий фасад наземного вестибюля, очень верно иллюстрирует то, что ранее собой представляла внутренняя конструкция станции. Лидер авангарда Николай Ладовский, придав перронам форму цилиндров, оставил двухсводчатую станцию без центрального зала. Строительство усложняли рельеф и пестрая смесь грунтов: юрские глины, способные вспучиваться при контакте с воздухом, неустойчивые слои водоносного гравия и так далее.
Зал, а с ним и третий свод возникли на станции уже после реконструкции 1973-1975 годов. Но если Ладовский облицовывал своды тоннеля серым уфалейским мрамором, то вместе с появлением нового эскалаторного выхода и перехода на Таганско-Краснопресненскую линию стены уже покрывала белая фарфоровая плитка.
«Площадь революции»
Планы создания пересадочного узла под Красной площадью и одноименной станции не осуществились. Была построена «Площадь Революции», конкурс на проект которой выиграл Алексей Душкин.
В углах архивольтов полуциркульных арок Душкин планировал бронзовые барельефы на тему революций в разных странах. Руководство Метростроя вариантом не удовлетворилось и пригласило ленинградского скульптора Матвея Манизера, вместо барельефов предложившего объемные фигуры. Душкин негодовал: «Я не мог больше влиять на ваятелей и на начальников и морально проиграл, но все же был обязан дорабатывать архитектуру станции». А Сталину нравилось, на открытии он ходил вокруг скульптур и приговаривал: «Как живые, как живые».
В дополнительной декорации пилоны уже не нуждались. Проходы между ними архитектор «обвел» бордовым контуром мрамора «шроша», цоколь подчеркнул черным с золотыми прожилками «давалу». На оштукатуренный свод был нанесен легкий узор и повешены люстры-«тарелки» молочного стекла.
Для отливки восьмидесяти фигур Манизер привлек коллектив молодых скульпторов. Работа шла в авральном режиме. Гипсовые модели постепенно заменялись бронзовыми. Со временем героическим образам приписали магические свойства. Предметы паломничества — нос собаки и клюв петуха — вытерты до блеска.
«Театральная»
Прощальная работа неоклассика Ивана Фомина показывает, что «нарядность» может не противоречить «простоте». Убранство самой глубокой из станций второй очереди складывается из беломраморных двойных полуколонн, шахматного пола черного габбро и желтого гранита, хрустальных люстр и ромбовидных кессонов потолка. Автор как будто забыл о титульном герое, революционере Свердлове, все внимание сконцентрировав на театральном окружении станции, расположенной по соседству с Большим и Малым театрами и тогдашним МХАТ-2. Потолок перронного зала, точно парадное фойе с портретами актеров, украшали барельефы глазурованного фарфора работы Натальи Данько с танцорами и музыкантами народов СССР, хотя в запасе имелся вариант и с физкультурниками.
«Китай-город»
Комплекс из двух конструктивно независимых станций заработал в январе 1971 года: в одном зале производилась высадка, в другом — посадка пассажиров. Процесс синхронизировался лишь к декабрю 1975 года.
В Москве дебютировал проект кроссплатформенной пересадки. За художественностью тогда уже особо не гнались, и все же различия в интерьер одинаково трехсводчатых перронов внес допуск изобразительной трактовки.
Архитекторы старались вернуть в метро былой блеск. Колоннам западного зала придали кристаллическую огранку. Ритмичный шаг опор желтоватого мрамора объединил чеканный фриз анодированного под медь алюминия. Скрывшись под янтарной поверхностью, люминесцентные лампы выпускали лучи на белый свод. Технологические двери послужили полем для рельефов с железным серпом, молотом, звездой и голубем мира.
Чередующиеся выступы и ниши колонн-«гармошек» восточного зала облицевали газганским мрамором. Наземными вестибюлями станция не обзавелась.