Современный московский район Ховрино получил свое название от бывшего одноименного подмосковного села. В XVI столетии село входило в вотчину Семена Ховрина— одного из потомков легендарного Степана Ховры — не то князя, не то купца, который выехал в Москву «со своей вотчины из Судака, да из Кафы».
О прародителе Ховриных достоверно известно немного — величавший его князем «Государев родословец» XVI века дал дорогу такому количеству легенд, что распутать их не под силу даже современным историкам. Лишь один факт биографии основателя рода почти не вызывает сомнений: прибывший из Крыма в Москву в конце XIV века Степан Ховра был связан с крымской торговлей. Осев в Москве вместе с сыном Григорием, он стал одним из видных представителей элиты московского купечества — гостей-сурожан. Торговавшие с Крымом купцы свое название получили от города Сурожа. Известный нам сегодня как Судак, этот главный торговый порт Крыма в те времена носил множество имен: Сугдея у византийцев, Солдайя — в Западной Европе, Судак-Суадаг-Сурдак — на Востоке.
На перекрестке всех дорог
Во времена крестоносцев основные торговые пути из Западной Европы на Восток пролегали через порты Сирии и Палестины. С падением в конце XIII века последнего оплота рыцарей — крепости Акры (ныне — израильский Акко) эти пути сместились в сторону Крыма. Стратегический пункт между Русью и Византией превратился теперь в узловой для всех основных игроков на политической карте мира. Через него по Волге, а после морем шел путь с Русского Севера в Константинополь, Венецию, Геную. Через него же степная дорога вела в столицу Золотой Орды — Сарай. Крупнейшим портовым городом на этом оживленном перекрестке стал удачно расположенный близ Керченского пролива Сурож.
«Никто из генуэзцев не смеет выгружать или приказывать выгружать или позволять выгружать с судов, над которыми они начальствуют или на которых они находятся, на какую-либо часть побережья от Солдайи до Кафы каких-либо вещей или товаров под страхом штрафа в 100 золотых перперов с каждого за каждый раз».
Из Устава генуэзских колоний на Черном море 1316 года
Некогда бывший частью византийских владений, к моменту своего исторического триумфа Сурож хоть и сохранял во многом греческое население, но от Византии не зависел и даже чеканил свою монету — солдайский аспр. В то время здесь активно торговали венецианские купцы, так что Сурож стал ареной ожесточенных торговых войн давних конкурентов — Генуи и Венеции.
В 1289 году генуэзцам удалось закрепиться в расположенной близ Сурожа Кафе (сегодняшней Феодосии), после чего они стали активно душить конкурентов по всему Черноморью. Особенно доставалось крупнейшему порту Сурожу-Солдайе: по Уставу генуэзских колоний 1316 года никто, относящий себя к генуэзцам, не вправе был торговать или использовать порт Солдайи под угрозой серьезного штрафа.
Следующие полстолетия обитатели Кафы с удовольствием наблюдали, как могучий Сурож терзают набегами ордынцы. Вопреки им и несмотря на разорения, большую часть XIV века Сурож не сдавал позиций — именно в это время он начал играть столь важную для Москвы роль, что и столетия спустя богатейших купцов здесь будут звать сурожанами. И все же в 1365 году Кафа захватила соседа: торговля Сурожа резко пошла на спад, некогда процветавший город стал заурядным провинциальным, а русским купцам пришлось переместиться в Кафу.
Район Ховрино, 1981 год
По торговым прибыл он делам…
По иронии, первое упоминание о сурожанах в Москве относится как раз ко времени захвата Сурожа генуэзцами. Русские летописи называют их также «гостями»: в иерархии торгового люда гости-сурожане шли первыми, за ними — суконники, за суконниками — купцы. И если суконники торговали европейским сукном, то имя гостей-сурожан закрепилось за теми, кто привозил из Крыма восточный шелк. Ассоциация с главным товаром Востока оказалась столь сильной, что и в середине XIX века термин «сурожской» употребляли в значении «шелковый».
Среди тех, кого в Москве называли сурожанами, были и русские купцы, торговавшие в Крыму, и иноземцы (греки или итальянцы). Кто-то из этих последних прибывал с товаром на время, других захватывала московская жизнь, и они перебирались навсегда. Именно так здесь появились представители известных купеческих фамилий — Ховрины, Саларевы, Шиховы.
«Кассария имеет город, именуемый Солдаия, который обращен к Синополю наискось, и туда пристают все купцы, как едущие из Турции и желающие направиться в северные страны, так и едущие обратно из Руссии и северных стран и желающие переправиться в Турцию. Одни привозят горностаев, белок и другие драгоценные меха; другие привозят ткани из хлопчатой бумаги, бумазею, шелковые материи и душистые коренья».
Путешествие в Восточные страны Вильгельма де Рубрука
Роль сурожан в средневековой Москве не сводилась к одной лишь торговле. Эти богатейшие, знакомые с иноземными обычаями и говорившие на многих языках люди становились ближайшими помощниками князей и в Москве, и на чужбине. Сурожан берет с собой на Куликово поле Дмитрий Донской, сурожане помогают вызволять плененных купцов, разыскивать украденный товар, переговариваются с властями, кредитуют князей, выставляют людей для княжеского войска и хлопочут о династических браках. Сурожанам принадлежали передовые московские постройки: купец Таракан возводит первые в Москве жилые палаты из кирпича, а сурожане Ховрины станут пионерами каменного церковного строительства. Свои дворы представители торговой элиты ставили непосредственно в Кремле. Такая близость сурожских гостей к московскому «высшему свету» не могла не пойти дальше: к XV веку они станут землевладельцами, а их купеческое прошлое будет едва проглядывать за красивыми легендами боярских родословий.
Дмитрий Иванович Донской (1350–1389) // Церковь Воздвижения Креста Господня, 1881 год
Ховра, он же Ковря, он же Комрин
Землевладельцами стали и потомки Степана Ховры. В XVI веке Иона Третьяков, составляя родословие Ховриных, называет далекого предка князем и упоминает некую вотчину в Судаке. Ни один другой источник этого не подтверждает, но красивая легенда, как и многие сомнительные истории, навеки остается на страницах Бархатной книги боярских и дворянских родословий, порождая множество догадок об истинном происхождении рода.
Кто-то полагает, что прозвище Ховра было получено уже в Москве и означает оно неряху. Кто-то возводит его к византийскому роду Гавров-Гаврасовых, правивших, якобы, небольшим крымским княжеством Феодоро (его граница проходила близ Сурожа). Предполагают и родство Степана с византийской императорской династией Комнинов — ведь по одной из версий фамилия его была вовсе не Ховра, а Комрин. Есть гипотеза и о том, что предком Ховриных был совсем не Степан Ховра, а Кузьма Ковря — сурожанин, ходивший на Мамая с Дмитрием Донским.
«К великому князю Василью Дмитреевичу прииде Князь Степан Васильевич, и сын его Григорий со своей вотчины из Судака, да из Кафы. …Ховрины. Выехали из Татарии. Название приняли от первовыехавшего Князя Степана Ховры, но потомки его Князьями не писались».
Бархатная книга
Как бы то ни было, московские потомки Ховры-Коври-Комрина продолжали торговать в Крыму — теперь через Кафу, были крупнейшими вкладчиками и строителями. Имя Ховриных связано с церквями Симонова монастыря, кирпичной Воздвиженской церковью, со строительством первой (впрочем, неудачной) версии каменного Успенского собора Московского кремля, а также ряда кирпичных палат. Внук Ховры Владимир Григорьевич Ховрин становится боярином и казначеем великого князя Московского Ивана III. Он кредитует удельных князей, скупает земли, участвует в государственных делах и умирает в конце XV века, приняв постриг в Симоновом монастыре. Ховрины следующего, XVI столетия утрачивают связи с промыслом предков и становятся типичной боярской аристократической фамилией.
