Мы настолько привыкли к тому, что в столичном Манеже, украшающем Тверской район, проводятся выставки, что забыли о первоначальном предназначении этого здания. В действительности Манеж (он же экзерциргауз) был построен в 1817 году для проведения воинских учений и торжественных парадов. Правда, у этого сооружения был и другой, символический смысл. Открытый к пятилетию победы над Наполеоном, он считался памятником, установленным в честь этого события. Вероятно, самым большим памятником.
Автор проекта — испанский инженер Августин де Бетанкур. Он приехал в Россию в довольно солидном возрасте, в 50 лет, да так здесь и прижился. Перед ним была поставлена вполне определенная задача — сделать так, чтобы в Манеже мог свободно маневрировать целый конный полк. Бетанкур справился блестяще: в длинном здании шириной 45 метров не было ни одной внутренней опоры. Маневрам не препятствовало ничего. А на строительство ушло всего шесть месяцев.
Автор декоративного оформления — еще один «российский иностранец» Осип Бове, итальянец по национальности. Он в 1825 году украсил здание в стиле ампир.
А чердак засыпали махоркой, чтобы она отпугивала крыс, мышей и насекомых-древоточцев. Говорят, махорка сохранилась вплоть до 1917 года, после чего ее скурили революционные солдаты.
Не по назначению
Первое время Манеж использовали исключительно по своему прямому назначению — в нем оттачивали строевые упражнения пешие и конные военные. Но уже тогда Манеж был зрелищным объектом — вход свободен. И москвичи, а особенно москвички, ходили туда любоваться на подтянутых красавцев в восхитительных мундирах.
Но уже в 1831 году здесь представили модель чугунного моста через Москву-реку некой оригинальной конструкции. В Манеже начали проводить выставки, народные гуляния и прочие публичные мероприятия, не имевшие к армии никакого отношения. А в 1867 году здесь состоялось гастрольное выступление композитора Гектора Берлиоза. Один из современников писал: «В голове полнейший сумбур — сумбур восторга. Представь себе зрелище. Маститый, убеленный сединами старец, с потухшими очами и неверностию движений, занял место в оркестре. С немалым трудом вскинул он палочку и будто по ее мановению превратился в юношу, страстного и нежного, меланхолического и восторженного разом. Только что в его сухощавой согбенной фигуре была одна слабость лет и недуга, и вот уже она стала гибкостью и силой молодости. Поразительная метаморфоза творчества!»
Культурная площадка
Со временем официальные военные мероприятия окончательно переместились в Петербург. Москвичи же получили в собственное распоряжение прекрасную культурную площадку в самом центре города. Закрывалась одна выставка — и ее сразу сменяла другая. Закрывалась другая — начиналась концертная программа. Заканчивались концерты — устраивались праздничные гулянья. Затем снова выставка. После нее — благотворительный базар.
Здесь выступали венгерские, цыганские, русские хоры и вольный оркестр терских казаков. Клоуны, братья Анатолий и Владимир Дуровы, потешали публику своими дрессированными собачками. Дурачили зрителей фокусники. На моментальных лотереях-аллегро разыгрывались дешевенькие вазочки и гравюры. Там собирались целые состояния, которые затем направлялись на нужды больниц, богаделен, приютов и школ. Казалось, вся общественная жизнь неутихающей Москвы вращается вокруг Манежа. Сельскохозяйственная выставка (ее изобразили на гравюре под названием «Вид выставки сельских произведений в московском экзерциргаузе»). Выставка одежды, утвари и ремесел народов, населяющих Россию. Этнографическая выставка, в которой использовали забавное новшество — расставили раскрашенные манекены в национальных одеждах. Политехническая выставка — благодаря этому эпохальному мероприятию в Москве возникло целых два крупных музея: Политехнический и Исторический. Антропологическая выставка. Первая международная выставка автомобилей и велосипедов.
«27 декабря во время гуляния в Городском манеже у крестьянина Василия Федорова карманники срезали золотые часы с цепочкой и жетоном, у крестьянина Якова Мозгова — черные металлические часы, у крестьянина Еремеева — золотые, у крестьянина Андреева — серебряные».
«Московский листок», январь 1902 года
Выставки цветочные, промышленные, ювелирные, архитектурные и огородные. Разнообразие немыслимое.
Спортивная арена
О лошадях в Манеже, впрочем, не забыли. Здесь давали москвичам уроки верховой езды. Правда, четвероногих коней теснили двухколесные — манежные уроки езды на велосипеде пользовались все большей популярностью. Среди учеников был Лев Толстой, уже в годах. Невзирая на здоровый образ жизни, возраст сказывался, и обучение давалось бывшему блистательному офицеру с трудом. Лев Николаевич писал об одной даме, тоже ученице: «У нее шляпа с перьями, и стоит мне взглянуть, как они колышутся, я чувствую — мой велосипед неотвратимо направляется к ней. Дама издает пронзительные крики и пытается от меня удрать, но — тщетно. Если я не успеваю соскочить с велосипеда, я неизбежно на нее налетаю и опрокидываю ее. Со мной это случалось уже несколько раз. Теперь я стараюсь посещать манеж в часы, когда, я надеюсь, ее там нет».
А в 1899 году в Манеже состоялся карнавал клуба циклистов (так в то время называли велосипедистов). Газеты писали: «Карнавал начался общим выездом всех костюмированных. Последних оказалось значительное количество. Среди обычных маскарадных костюмов попадались и такие, которые обращали на себя внимание публики».
Затем шло перечисление особенно оригинальных масок: «Старый год и Новый год», «Водяной и русалка», «Английская каретка», «Русская тройка», «елка и Демон», «Цветочная беседка» и даже «Походная мастерская гонки Москва — Петербург» и «Касса клуба циклистов “Москва”».
Новое время — новый Манеж
После революции в Манеже обустроили казарму, а затем гараж. Новое время не предполагало слишком бурных развлечений. Правда, в скором времени Москва, наоборот, сделалась городом постоянного праздника. Но веселье проходило в парке Горького, в Сокольниках, на нынешней ВДНХ (тогда — ВСХВ) и просто на бесчисленных столичных площадях.
Только в 1957 году в Манеже снова стали проводиться выставки, а в 1962 году именно здесь произошел перелом в так называемой хрущевской оттепели. Никита Сергеевич посетил выставку авангардистов и пришел в крайнее возмущение. Он не стеснялся в словах. Борису Жутовскому он выговаривал за портрет брата: «Штаны с вас спустить надо. Какой это брат? И вам не стыдно? Это юродство, а он говорит — это брат. Вы нормальный физически человек?»
В тот же день выставку демонтировали, а Хрущев принялся «закручивать гайки».
А в 1967 году Манеж официально объявили Центральным выставочным залом Москвы. И снова — выставка за выставкой, вернисаж за вернисажем.
Жизнь Манежа ощутимо оживилась в 1990-е. Бесконечных трактористов, сталеваров и шахтеров, старательно выписанных в духе социалистического реализма, сменили новые имена и невиданные жанры. Очередь в соседний мавзолей все уменьшалась, а в Манеж, наоборот, росла. Еще не приелись перформансы авангардистов, считалось откровением наивное искусство, посетители приходили в восторг от соц-арта.
А в марте 2004 года Манеж загорелся. Пожару присвоили высшую категорию сложности, во время тушения два огнеборца погибли. От выставки 92 театральных художников, проходившей в то время в Манеже, осталось немногое. Пропало фактически все, кроме стен.
Здание восстанавливали больше года. Новый Манеж здорово отличался от первоначального. Стеклопакеты, эскалаторы, лифты — всего этого старый Манеж не имел. Многие архитекторы и общественники возмущались. Были даже суды. Впрочем, колонны в Манеже возникли еще в 1930 году. То, с чем играючи справился де Бетанкур, оказалось немыслимым для реставраторов более поздних эпох.
