В Троицке работало столько известных учёных, что на всех, пожалуй, не хватит его улиц. Но нобелевских лауреатов обойти вниманием невозможно. Об открытиях советского физика, получивших мировое признание в 1958 году, напоминает улица Академика Черенкова.
В Москву, в Москву!
Павел Черенков родился в селе Новая Чигла Бобровского уезда Воронежской губернии в 1904 году. Будущий академик — выходец из крестьянской семьи. Его отца в 1930 г. раскулачили, а в 1938 г. — расстреляли за контрреволюционную агитацию. К открытию всей своей жизни и признанию Черенков шёл почти тридцать лет. В 1930 г. молодой выпускник физмата Воронежского университета увидел в газете объявление о наборе в аспирантуру, Черенков написал заявление о приёме и после собеседования поступил в Ленинградский физико-математический институт Академии наук. Он покинул провинциальный Козлов (Мичуринск), где преподавал в школе, и переехал в Ленинград.
Научным руководителем Черенкова стал Сергей Иванович Вавилов, основатель научной школы физической оптики в СССР. Взяв руководство тремя аспирантами, он каждому предложил тему. Учитывая, что Черенков «из глубинки», Вавилов дал ему самую, на первый взгляд, незамысловатую — люминесценция растворов ураниловых солей под действием гамма-лучей. В ходе многочисленных опытов Черенков заметил необычное фоновое голубое свечение, исходящее от воды при воздействии на неё гамма-излучения. Ранее подобное свечение наблюдали Мария и Пьер Кюри, которые исследовали радиоактивность, и считалось, что это также эффект флуоресценции (то есть разновидность люминесценции), однако Черенков никак не мог избавиться от него. Какие бы реактивы он ни добавлял в раствор, изменялся только основной флуоресцентный свет, но голубое свечение оставалось.
Черенков работал над основной темой с 1932 по 1934 год, а затем стал изучать таинственное фоновое свечение. Тем временем шёл процесс разделения института по двум кафедрам, математической и физической (с 1934 года это МИАН и ФИАН), и переезда Академии из Ленинграда в Москву. Возглавил Физический институт переехавший вместе с Академией наук в Москву С. И. Вавилов.
Отвергнутая статья
После благополучной защиты кандидатской диссертации (уже в Москве в 1935 году) Черенков опубликовал статью про новый вид излучения — излучение света «быстрыми электронами». Вавилов, у которого не было сомнений в важности этого открытия, написал первоначальное теоретическое объяснение такого эффекта. Позднее, однако, он подключил к этой работе И. М. Франка и И. Е. Тамма, которые, используя результаты многочисленных эмпирических исследований Черенкова, дали уже развёрнутое теоретическое обоснование. Спустя три года на основе классической электродинамики они сформулировали теорию излучения.
«Уже не раз вспоминали о том, что перед началом опыта по люминесценции Павлу Алексеевичу приходилось подолгу сидеть в комнате без освещения, чтобы глаз адаптировался к полной темноте. Поговаривали, будто аспирант Вавилова занимается спиритизмом. Кое-кто из сильных физиков считал эти опыты ненужными или вовсе чушью».
Из воспоминаний сына П. А.Черенкова
Черенков тоже не прекращал работу. Исследование излучения продолжалось до 1944 года, и за это время будущий академик не только подтвердил количественную сторону теории Франка и Тамма и выдвинул идею использования излучения для измерения быстрых электронов, но и создал для этого многочисленные приборы. Однако признания в научных кругах открытие сперва не получило: так, журнал Nature (заметим, один из самых старых и авторитетных) отказался публиковать текст исследования. В итоге Черенкову удалось напечатать статью в The Physical Review, но многие всё равно с недоверием относились к результатам, хотя Д. В. Коллинз и В. Д. Рейлинг в 1938 г. (тогда впервые появилось словосочетание Сherenkov radiation), Г. О. Виков и Д. Е. Гендерсон в 1943 г. успешно повторили эксперимент Черенкова.
Через тернии к Нобелевской премии
В 1958 году И. Е. Тамму, И. М. Франку и П. А. Черенкову «за открытие и интерпретацию эффекта Черенкова» (или же эффекта Вавилова — Черенкова) была присуждена Нобелевская премия. Трое исследователей стали первыми физиками в СССР, удостоившимися этой престижной премии. После церемонии New York Times писала, что награждение советских физиков свидетельствует о «несомненном международном признании высокого качества экспериментальных и теоретических исследований в области физики, проводимых в Советском Союзе».
Манне Сигбан, лауреат Нобелевской премии по физике 1924 года и представитель Шведской королевской академии наук, также отметил исследование Тамма, Франка и Черенкова. В своей речи он подчеркнул, что «открытие явления, ныне известного как эффект Черенкова, представляет собой интересный пример того, как относительно простое физическое наблюдение при правильном подходе может привести к важным открытиям и проложить новые пути для дальнейших исследований».
Черенков мог получить Нобелевскую премию и раньше. Этому помешала изолированность научного сообщества СССР, хотя Черенкова уже выдвигали, причём это был иностранный учёный. После публикации статьи Черенкова в международном журнале академическая среда узнала об исследовании советского физика, и в 1952 году Леон Розенфельд, известный физик-теоретик и в то время профессор Манчестерского университета, предложил его кандидатуру на Нобелевскую премию. Однако Нобелевский комитет тогда счёл, что оснований для номинации недостаточно, так как одной статьи мало, а все материалы по эффекту Черенкова закрыты для мирового научного сообщества.
Работа в Троицке
П. А. Черенков работал в разных институтах: с 1935 года — в ФИАН, с 1948-го — в МЭИ, а с 1951-го — в МИФИ. Звание академика, несмотря на большие научные заслуги, он получил лишь в 1970 году. Н. Е. Завойская в воспоминаниях о своём отце физике-экспериментаторе Е. К. Завойском писала: «Однажды летом ещё в начале 60-х годов, когда мы делали покупки на Центральном рынке, отец издалека показал мне плотного немолодого мужчину. Запомни, — сказал он, — это живой укор Академии». Речь шла о Черенкове, который только в 1964 году получил звание члена-корреспондента.
Электронный синхротрон INFN-LNF
В 1984-1990 гг. Павел Алексеевич Черенков возглавлял расположенный в Троицке и созданный им Отдел физики высоких энергий в Филиале ФИАН (Физического института имени П. Н. Лебедева РАН).
Примерно в это же время, в 1963 году, в Троицке появляется Филиал ФИАН. На территории института располагалась преимущественно технологическая база. Так, в 1964 г. И. Е. Тамм возглавил работы по строительству нового ускорительного комплекса ФИАН в поселке Красная Пахра. Черенков в то время заведовал Лабораторией фотомезонных процессов, которая была создана 1 декабря 1952 года в Москве. В рамках работы в ней он создал первый в Европе электронный синхротрон на 250 МэВ (установку С-25, за которую он получил вместе с В. И. Векслером Сталинскую премию). Позднее он перебрался в Троицк, где в 1967-1977 гг. им был сооружён и запущен электронный синхротрон «Пахра» (установка С-25Р) на 1,2 ГэВ, а в 1984 году Павел Алексеевич возглавил созданный им в филиале Отдел физики высоких энергий и руководил им до самой смерти в 1990 году.
Кроме этого Павел Алексеевич, большой поклонник тенниса, является «отцом» этого вида спорта в Троицке — именно по его инициативе при институте был построен первый в городе корт.
