В топонимике Зеленограда не нашлось места для имен Барра и Саранта, или Берга и Староса. Хотя, казалось бы, они достойны памятника в городе-спутнике, в судьбе которого сыграли решающую роль. Любопытно, что написали бы на памятной табличке: «профессиональные шпионы» или «выдающиеся ученые»? Вопрос без ответа.
На помощь социализму!
Шпионами (или разведчиками — зависит от точки зрения) не рождаются, ими становятся. В мир секретной и рискованной работы приходят по разным причинам. Кто-то хочет денег, кто-то ищет приключений, а кто-то вынужден таким образом расплачиваться за собственные грехи или слабости. Однако самые надежные, верные и находчивые шпионы получаются из тех, кого привели в спецслужбы великие идеи и искренние убеждения.
Американские и европейские студенты 1930-х годов — это зачастую носители левых идей и активные критики капитализма. Великая депрессия, — считали они, — показала несостоятельность рыночной экономики и опоры на финансовый капитал и фондовую биржу, а значит, марксисты правы — крах капитализма неизбежен. Тем временем Советский Союз демонстрировал бесспорные достижения социалистического общества и неизменно сопровождал их пропагандой. Коммунистические идеи пользовались популярностью: молодые люди вступали в компартии и марксистские кружки в университетах (где-то действовавшие легально, где-то не очень).
Джулиус Розенберг вместе со своей женой Этель был обвинен в шпионаже и работе на советскую разведку. 5 апреля 1951 года их приговорили к смертной казни. Несмотря на то что общественность требовала смягчить приговор (за помилование выступали физик Альберт Эйнштейн, писатель Томас Манн и Папа Римский Пий XII), шпионов все же казнили.
В числе юных интеллектуалов, симпатизировавших СССР, были Альфред Сарант — грек, иммигрировавший в Америку, и еврей Джоэль Барр, сын переселенцев из Украины, которые приехали когда-то в Нью-Йорк. И Сарант, и Барр с интересом учились, обоих привлекали математика и электроника, и оба принимали близко к сердцу происходящее в Европе. Особенно их беспокоили захватнические походы Италии и Германии. Немцы оккупировали и Грецию, родину Саранта, и Украину. Они оба считали, что Советский Союз принимает на себя основной удар Третьего рейха и нуждается в поддержке Соединенных Штатов, которые слишком мало ее оказывают. В то время так же думали очень многие…
Когда попались в разведывательную сеть
Джулиус Розенберг, Джоэль Барр и Альфред Сарант вместе учились, а в 1941 году все трое работали в лабораториях форта Монмут в штате Нью-Джерси. Молодые люди занимались разработками в интересах американских войск связи. В Монмуте и пересеклись пути Розенберга и Барра с путями Якова Голоса. Позже Барр завербовал и своего однокурсника Саранта.
Яков Наумович Голос (Яков Наумович Рейзен) запросто мог бы стать героем закрученного шпионского романа или сериала. Родился он в 24 апреля 1889 года в Екатеринославе в еврейской семье среднего достатка. Уже в шестнадцатилетнем возрасте примкнул к революционерам, а в восемнадцать был выслан на вечное поселение в Якутию. Но юный социал-демократ не унывал: он бежал через Японию и Китай в США, вступил в Социалистическую партию Юджина Дебса, а после со своими соратниками организовал собственную Компартию. Трудясь и в СССР, и в США, он успел побыть и администратором, и партийным организатором, и журналистом, а после попал в разведку. Нельзя уверенно что-то утверждать о степени могущественности Голоса, но мы точно знаем, что он стал одним из главных организаторов весьма широкой и успешной разведывательной сети в США, где важной частью работы был научно-технический шпионаж. Так Голос и вышел на Барра и Саранта.
Барр и Сарант сильно поспособствовали развитию радиолокации в СССР и явно готовы были помогать Союзу и после Второй мировой, но обстановка начала накаляться: агентов в любое время могли раскрыть и арестовать, а пример их приятеля Розенберга шпионов совсем не вдохновлял. Позже ФБР утверждало, что сомнений насчет деятельности Барра у бюро не было, но его не разоблачали специально: якобы боялись, что Советы раскроют операцию «Венона» (тайный проект по дешифровке советских кодов), ведь арест советского шпиона мог навести Москву на мысль о том, что за океаном с легкостью читают каждое секретное сообщение. Так ли это было на самом деле, сказать сложно— кто хочет признаваться, что столько времени не мог рассекретить крота? Нам важно другое: Барр залег на дно сам и уехал из Штатов, и тогда же через Центральную Америку перебрался в СССР его товарищ Сарант. Пришло время снова заняться наукой.
Старос и Берг демонстрируют Хрущеву УМ-1НХ
Советско-американские электроники
Сначала бывшие шпионы налаживали систему радиолокации в Чехословакии, а после смышленые «чехи» Филипп Георгиевич Старос (Сарант) и Иосиф Вениаминович Берг (Барр) появились в Ленинграде. В Союзе наши герои с новыми именами развернули обширную деятельность: сначала Старос получил в свое распоряжение лабораторию, а после расширил ее до целого КБ. Там-то и появилась первая советская «настольная» 80-килограммовая электронно-вычислительная машина УМ-1НХ. Хоть она и не была первой в мире или очень удобной ЭВМ, нельзя не признать, что машина стала огромным достижением советской (советско-американской?) науки и техники.
УМ-1НХ использовали для контроля и регулирования технологических процессов в разных отраслях: на ГЭС и АЭС, в производстве кинескопов и прокатке стали. Во время визита Хрущева в 1962 году в Ленинград первый секретарь посетил КБ Староса и был очень доволен тем, что увидел: ведь советские фантасты того времени часто освещали дорогу к чудесному коммунизму именно лампочками на панелях электронно-вычислительных устройств. Будучи в приподнятом настроении, Никита Сергеевич положительно оценил идею Староса построить специальный город — «флагман советской микроэлектроники» с «особой научно-производственной средой».
За некоторое время до этого как раз основали город-спутник столицы — еще безымянный Зеленоград. Так как Хрущев не любил долго ждать, а Зеленоград прекрасно подходил под эти цели, то все было решено. До этого в новом городе уже начала развиваться текстильная промышленность, и его планировали превратить в центр легкопрома, однако ткацкие станки быстро сменились бумажными лентами и перфокартами.
Версий насчет идеи превратить Зеленоград в центр микроэлектроники существует несколько. Возможно, это была инициатива совсем не шпионов из Америки, а советских ученых и чиновников от электронной промышленности — как знать, ведь на авторство хорошей идеи часто претендуют многие… Однако в любом случае заслуги Староса и Берга в становлении советской микроэлектроники и советской «Силиконовой долины» велики, а значит, есть и их вклад в истории Зеленограда.
