Постановление Совета Министров СССР о строительстве нового города у подмосковной станции Крюково появилось 3 марта 1958 года. В этот день, как считается, и началась история Зеленограда. Это место планировалось как воплощение светлого советского будущего: тесно связанный с природой и наукой, а главное, удобный для человека город-спутник. Оставалось всего-то осуществить проект.
Идея, двигавшая Советом Министров, довольно проста по своей сути: необходимо было разгрузить чрезмерно разросшуюся столицу, но так, чтобы ее жителям это понравилось и переехали они в уютный и удобный город. И вот здесь начинаются трудности. За проектом Зеленограда стоит долгая история архитектурных исканий, горячих дискуссий, борьбы градостроительных идей и даже политические интриги. Творческие муки длились десятилетиями, и начались они задолго до 1958 года.
Не уплотнять, а расселять: идеи новой архитектуры
Эпоха конструктивизма стала временем творческой свободы градостроителей. В 1920-е годы появилось множество нестандартных идей об устроении быта нового человека. Некоторые социологи и мыслители далеко заходили в стремлении освободить жителя огромного душного города и дать ему возможность воссоединиться с природой без возврата к аграрному образу жизни.
В 1930 году жаркие споры вызвали идеи так называемых дезурбанистов. Громче всех прозвучали имена Моисея Гинзбурга (архитектор Дома Наркомфина на Новинском бульваре) и социолога, теоретика градостроения Михаила Охитовича. Дезурбанисты были убеждены, что города в привычном виде когда-то уйдут в прошлое, вымрут как атавизм неразвитого общества. Ведь жизнь в них неудобна. Гораздо лучше, считали они, если страну дезурбанизировать, то есть покрыть сетью дорог. На их пересечении можно расположить фабрики и заводы, а также общественные здания, а вдоль дорог — небольшие мобильные дома-ячейки для простых граждан. И если захочется, человек легко сможет разобрать дом и перевезти его на новое место.
Идею превратить Москву в Зеленый город выдвинул и французский архитектор Ле Корбюзье. Он говорил, что радиально-кольцевая структура столицы безнадежно устарела и что столица СССР должна стать городом-садом, в котором будут выситься небоскребы и зеленеть парки. В 1930 году Ле Корбюзье предложил концепцию Лучезарного города: футуристического пространства, разделенного на рабочую, жилую и рекреационную части. В Лучезарном не предполагалось ни типичных городских замкнутых дворов-колодцев, ни плохо освещенных кварталов. Но этот город Корбюзье остался на бумаге.
Команда единомышленников Гинзбурга с ним во главе спроектировала «Зеленый город» в Подмосковье (название проекта в данном случае — совпадение). Архитекторы руководствовались принципами дезурбанистики. Свои эскизы нового города градостроители представили на конкурсе в 1930 году — они спланировали его как место отдыха жителей столицы. Согласно проекту, вдоль дорожного полотна должны были разбить парки, установить мобильные дома и оставить обширные общественные пространства — говоря современным языком, рекреационные зоны. Гинзбург полагал, что подобные города будут столь привлекательны, что москвичи станут переезжать в них, пока Москва не «рассосется» сама по себе — городское пространство потеряет свое значение.
Первый здравпункт, 1960 год // Возведение многоквартирных домов в поселке Строителей, 1965–1966 годы // Н. С. Хрущев
Долой «бессмысленное украшительство»
Не всегда красота и комфорт города стояли на первом плане. В архитектуру — подчас беспощадно — вмешивались политические и экономические мотивы. В 1930-е годы конструктивизм и архитектурный авангард сменила концепция коммунистического «города-ансамбля», который должен был стать своеобразной парадной витриной Советского Союза. Москву планировалось перестроить в первую очередь. В угоду новым площадям и кварталам, которые планировалось возвести вокруг грандиозного Дворца Советов, авторы проекта готовы были даже снести или перенести исторические здания (к примеру, Музей им. Пушкина).
Однако этому плану помешала война. Дворец Советов так и не был построен, а чертежи «ансамбля» отправились пылиться на полки архивов. Тем не менее и в послевоенные 1940-е годы архитекторы не задумывались о бытовом удобстве маленького человека. Вместо этого началась эпоха монументальных сооружений, которые символизировали величие народа-победителя. Сам народ в это время ютился в серых бараках и унылых общежитиях близ заводов на окраинах города.
Разворот в сторону простых человеческих потребностей произошел при Хрущеве, но в компромиссной форме. Было решено строить массовое, но дешевое жилье. Теперь партия начала борьбу против устаревших, казалось, эстетических архитектурных представлений — всяких дорогостоящих «излишеств». Постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР от 4 ноября 1955 года «Об устранении излишеств в проектировании и строительстве» задало новые стандарты. Отныне проектировать необходимо было прежде всего типовые здания.
Дальше — больше. Из типовых зданий, почти как конструктор, нужно было создавать типовые города. В них не предполагалось ни декоративных колонн классических ордеров, ни античных портиков или романских окон, зато планировалось возвести достаточное количество жилых домов (что очень важно для жителей многочисленных коммуналок), школ, библиотек, спортивных площадок и магазинов. Руководствуясь этими принципами, Госстрой за время пятой пятилетки (1951-1955) только в Москве сдал более 4 млн кв. м жилья. Правда, столица требовала еще больше.
«Союз советских архитекторов СССР не уделял должного внимания вопросам массового строительства и не направлял архитекторов — членов Союза на активное участие в разработке типовых проектов».
Из Постановления ЦК КПСС и Совета Министров СССР от 4 ноября 1955 года
На ХХ съезде КПСС первый секретарь Н. С. Хрущев указал, что крупные города вроде Москвы, Ленинграда и Киева увеличивать нельзя. Он предлагал перестать привлекать приезжих и «рассредоточить» население по «небольшим благоустроенным» городам-спутникам вокруг них (вокруг столицы такие планировалось возвести в районе Красной Пахры, Яхромы, на базе поселений Михино, Каменка и других). Чтобы жителям было чем заняться, в новые города Хрущев собирался перенести из мегаполисов и часть промышленности. Разумеется, города-спутники тоже не имели права на архитектурные «излишества», которые руководитель партии и государства (прямо говоря, лишенный чувства такта) называл «бессмысленным украшательством в угоду дурному вкусу некоторых архитекторов». Спустя пару лет в духе хрущевских идей началось строительство Зеленограда — первого города-спутника Москвы.
Французский архитектор Ле Корбюзье
От проектов — к делу: начало зеленого города
Когда идея городов-спутников приобрела конкретные планы, их разделили на два вида — ближние и дальние. Первые «спутники» планировалось строить примерно в 25 км от «центра притяжения», а вторые — в 50 км. Однако для Зеленограда выбрали промежуточный вариант — чуть более 35 км от границ Москвы. Здесь уже было несколько поселений, в том числе Крюково, Старое Малино, Савелки и Матушкино, Ржавки и Каменка. Все эти деревеньки пришлось снести, но их названия сохранили в наименовании современных районов города-спутника.
Название Зеленоград новый город обрел 15 января 1963 года. Он и правда утопает в зелени, так что выбор совершенно оправданный. Рассматривался также вариант Панфилов, но оказалось, что такой топоним в СССР уже есть. Любопытно, что до этого в паспортах первых жителей при указании места прописки писали просто «“Спутник”, ст. Крюково».
Конкретные архитектурные планы города разрабатывало сразу несколько человек. Сначала работало несколько зодчих во главе с одним из отцов-основателей Зеленограда — П. Помазановым. Он много лет занимался устройством лесопарков. Видно, поэтому первый план будущего города-спутника был выполнен с упором на сохранение природы и его зеленого облика. Архитектор не тронул существовавшие лесные массивы, а в центре спроектировал искусственный водоем. Правда, в конечном счете потом получилось даже лучше, так как в 1-м микрорайоне удалось сохранить большой естественный пруд Быково Болото.
Застройкой Зеленограда больше других занимался профессор Игорь Рожин — народный архитектор СССР, один из авторов проекта Дворца Советов. Рожин работал под влиянием идеи города-сада. Эта концепция появилась в Англии в начале ХХ века. Социолог-утопист Эбенизер Говард изобрел схему идеального города, разбитого на три пространства: обширный парк в центре, малоэтажная жилая зона вокруг него (со свободной планировкой) и промышленные предприятия на окраине. Рожин и его коллеги старались сохранять естественный рельеф местности и как можно больше — зеленые зоны. Они же предложили деление Зеленограда на микрорайоны, чтобы создать для его жителей удобную инфраструктуру. В каждом микрорайоне строители возводили школу, детский сад, кафе и магазины, стадионы и прочие общественные объекты, необходимые для комфортной жизни горожан.
Предложенная Рожиным система административно-хозяйственного деления сохраняется в Зеленограде до сих пор. Пять районов (муниципальных округов) включают в себя по несколько микрорайонов — всего их 22 (в том числе один еще строящийся и один в проекте); помимо этого, в городе есть пять промышленных зон и две коммунальные. 13-го микрорайона нет — так жители называют кладбище. Необычна и нумерация зданий. Зеленоградский типичный адрес звучит так: Зеленоград, 1113, что значит — дом номер 13 в 11-м микрорайоне.
Первое время в Зеленограде строились четырехэтажные дома, этого должно было хватить на предполагаемые 65 тысяч новоселов. Однако к середине 1960-х годов стало ясно, что зеленоградцев, скорее всего, будет больше. Тогда стали рассчитывать возможность возведения здесь 9- и 16-этажных зданий, а в 1977 году в городе-спутнике появилась первая 22-этажная башня. Потом удачный опыт строительства таких домой перенесли и в саму Москву. Зеленоград стал также «полигоном» для испытания новых методов жилищного строительства. Здесь был успешно опробован метод бригадного подряда — это достижение прославило на весь Союз бригадира треста «Зеленоградстрой» Николая Злобина. Строителю-ударнику новый город обязан появлением многих домов (например, дома под номерами 1103 и 1202).
Николай Злобин. Фото В. Акимова, 1977 год
Масштаб строительства потребовал со временем больше умов. Тогда ряды архитекторов пополнил Игорь Покровский. За работу он брался без особого энтузиазма, так как трудиться предстояло бок о бок с мэтром Рожиным, а это непростое испытание для всякого творческого человека. Однако группа Покровского выиграла конкурс, представив проект научного центра (местные жители называют его «клюшка-шайба»), и пришлось браться за дело. За этим зданием последовали другие.
Благодаря энергии отцов-основателей Зеленограда и их преемников, в молодом городе немало любопытных строений — есть на что посмотреть. К примеру, дом «Флейта», построенный Феликсом Новиковым, Игорем Покровским и Григорием Саевичем, долгое время был самым длинным в Москве — 516 м. Чтобы жителям не приходилось обходить полукилометровое строение, «флейту» архитекторы приподняли на специальные опоры. Правда, романтичное название дома было оспорено фольклором еще на этапе строительства. Рабочие называли его не флейтой, а «колбасой Феликса» в честь одного из авторов проекта.
Покровский стал также соавтором другого сложного строения — культурного центра «Зеленоград». В большом комплексе есть киноконцертный и театральный залы, выставочный зал, аудитории, а сверху это «культурное пространство» накрывает треугольный стеклянный купол.
Еще одно необычное здание — префектуры Зеленограда — построил архитектор Анатолий Климочкин. Разнообразные формы сложены в прихотливую, но гармоничную конструкцию. Вопреки борьбе с «излишествами», это строение отделано мрамором, гранитом и травертином. Выглядит оно, правда, сдержанно. Выдающимся архитектурным проектом стал и главный корпус Московского института электронной техники.
12-й микрорайон. Силино. 1991-1992 гг.
Приключения электроники
Комфортные дома и разумно спланированная инфраструктура — это еще не все. Городу-спутнику нужны предприятия (не ездить же всем на работу в Москву!). Перевести сюда фабрики и заводы оказалось сложно — они просто не хотели переезжать с привычных мест в Зеленоград.
В районе бывшей деревни Крюково промышленность была и прежде, но масштабы ее не впечатляли. К примеру, в 1947 году сюда переехала из Жилина основанная в 1936-м фабрика елочных игрушек, которая стала позже стеклодувной. В Зеленограде она стала затем известной на весь СССР фабрикой стеклянных пуговиц. Здесь же производили бисер и стеклярус. Товары этого производства пользовались большим спросом благодаря моде на стеклянные пуговицы в 1960-х. Зеленоградскую продукцию продавали по всему Советскому Союзу.
«В начале строительства возникла проблема: город-спутник мог превратиться в город-спальню, в котором бы люди жили, а ездили на работу в Москву. Такой вариант был нежелательным. Уже 3 года велось строительство. Сооружались инженерные коммуникации, водозаборные узлы, очистные сооружения, построили даже первый жилой микрорайон. Но ни одно предприятие не желало сюда перебазироваться».
Из воспоминаний Игоря Рожина
В новом городе предполагалось также разместить фабрику мягкой игрушки, полиграфический, приборостроительный и другие комбинаты. В общем, Зеленоград мог стать центром легкой промышленности и приборостроения. Однако в 1962 году по инициативе председателя Государственного комитета по электронной технике Александра Шокина городу-спутнику придумали другую специализацию — электроника и микроэлектроника. Потому и сегодня Зеленоград называют российской «Силиконовой долиной». В городе и теперь работает более двадцати предприятий электронной отрасли: здесь производят все — от пластиковых карт до космических приборов. Зеленоград следует своему призванию.
