Один из зелёных островов района Сокол — сквер Дивизий Московского Народного Ополчения. Это название он получил в 2017 году. Однако объяснение такому топониму мы найдём, пройдя несколько дальше по Чапаевскому переулку в сторону Ленинградского проспекта. Там мы увидим школу, в чьём историческом здании формировалась одна из славных дивизий НО — 3-я Коммунистическая.
Дивизия
16 октября 1941 года было очень страшным днём. Немцы вплотную подошли к Москве, и многим жителям казалось, что столица может быть оставлена, несмотря на нечеловеческие усилия Красной Армии. Учреждения спешно эвакуировались, над городом стоял смрад от сжигаемых документов. Паника. Но оборона продолжается, и, в ожидании свежих войск, подходящих из глубины страны, изыскиваются последние городские резервы.
Те дивизии народного ополчения, которые были сформированы ещё летом, стоят насмерть на рубежах Московской области. «Насмерть» — это не образ и не преувеличение. Это реальность. И не стоит вспоминать об ополченцах только как о печальных жертвах войны, недостаточно обученных Третья Коммунистическая и Третья «спец» Сергей Бунтман и плохо вооружённых. Они не были «пушечным мясом», бессмысленно оставленным на съедение противнику. Исследователи доказывают: если досконально изучить документы, донесения не только советской стороны, но и немецкой, картина выявляется не такая, как многие из нас привыкли думать. На многих участках бойцы ополчения надолго задерживали не только пехоту, но и танковые колонны. И это в страшной первой половине октября, когда немецкая операция «Тайфун» предполагала одним мощным ударом овладеть Москвой. Решая проблемы с ужасающим качеством связи, командиры дивизий находили возможность избежать окружения или же, найдя слабые места в расположении противника, прорваться к своим, выводя и людей, и технику.
Не стоит думать, что ополчение состояло сплошь из стариков и безусых мальчишек. В основном это были люди крепкие, тридцати-сорока лет и, что важно, умелые и образованные — не менее семи классов. Они ясно понимали приказы, были при этом инициативны и в гораздо меньшей степени подвержены панике, чем вчерашние призывники-новобранцы. Ещё одна важная деталь. Нередко дивизии народного ополчения (кстати, уже переведённые в разряд регулярных) воспринимались и «соседями», и командованием уровня армий как заведомо слабое звено в глазах начальства, и на них сваливали собственные промахи и неудачи. Были дивизии, целиком и голословно оболганные, такие как, например, 17-я, бойцы которой, как писалось в донесениях, не держали позицию, бежали, за что командир был приговорён к расстрелу. Спустя десятилетия эту ложь удалось опровергнуть с помощью документов. Но остаётся фактом, что потери были огромны, в некоторых частях до 80 %.
Вернёмся в Чапаевский переулок. Назавтра после паники в здании школы начинает формироваться новая дивизия. Заранее во всех двадцати пяти районах Москвы были образованы коммунистические батальоны, и они стали основой соединения, которое в ноябре получило название 3-й Московской коммунистической дивизии. Её пока не бросили в бой, но отправили на укрепление ближайших северных и северо-западных рубежей Москвы по линии Ростокино — Лихоборы — Химки — Щукино. Сейчас мы понимаем, в какой близости от центра предполагалось держаться: ведь это и теперь не самые дальние московские районы или города, вплотную примыкающие к столице! К счастью, немцы туда не дошли, в декабре началось контрнаступление, а в январе дивизию, ставшую 130-й стрелковой, направили в распоряжение Северо-Западного фронта. В декабре того же года она была преобразована в 53-ю гвардейскую. У 3-й Московской коммунистической дивизии есть очень хороший сайт, полный документов и воспоминаний, ссылок на книги, так что путь соединения, родившегося здесь, на Соколе, пытливому уму легко проследить.
Лейтенант И. Ф. Третьяк показывает народным ополченцам строевой шаг. Фото Николая Кубеева
Школа
Мы помним, что дивизия формировалась в здании школы. Здание было построено на рубеже двадцатых и тридцатых в Гимназическом, ещё не переименованном в Чапаевский, переулке. И назвали её Первой ударной. Тогда в Москве были разные разряды школ, и у каждого — своя нумерация. В 1936 году пришла унификация, и школа стала 144-й. Это не должно нас повести по ложному следу, ведь в самом начале пятидесятых, когда на месте убранной в трубу речки Ходынки пролегла 2-я Песчаная улица, застроенная шикарными «сталинскими» домами, на ней появилась новая школа под номером 144. Дело в том, что в самом конце тридцатых годов было принято решение основать в нескольких городах СССР средние школы подготовки кадров для Военно-Воздушных сил. И каждой придавался порядковый номер. Так школа в Чапаевском снова стала Первой. До войны занятия толком не начались, и первых воспитанников эвакуировали из прифронтовой столицы. Только в 1944-м школа заработала в Москве. Её окончил Владимир Михайлович Комаров, который в 1964 году на корабле «Восход» вместе с Борисом Борисовичем Егоровым составил первую пару московских уроженцев в космосе. Другой выпускник-космонавт, Лев Степанович Дёмин, был на год старше Комарова, но свой первый полёт совершил на десять лет позже, зато стал на тот момент старшим по возрасту из всех впервые отправившихся за пределы земной атмосферы: ему тогда было 48 лет.
Лётная школа проработала в Чапаевском переулке до 1955 года. А потом она снова стала первой! Да, по номеру — 3-й языковой спецшколой, но первой с «преподаванием ряда предметов на немецком языке». К этому времени уже работали: школа № 1 — английская — в Сокольниках и № 2 — французская — в районе Мещанских улиц. В 1964 году 3-я спец. стала носить имя Отто Гротеволя, умершего тогда бывшего подпольщика-антинациста, одного из основателей ГДР и неизменного председателя Совета Министров республики.
После падения «железного занавеса» школа расширила свои немецкие связи, стала настоящим центром изучения языка, а одновременно, прирастая корпусами, кадрами и средствами, вышла в первые образовательные ряды столицы. А номер у неё, как теперь полагается по единому порядку, четырёхзначный — 1249. Историческое здание — объект московского культурного наследия.
Было бы несправедливо обойти вниманием и «новую» 144-ю, которая теперь № 1384 и носит имя одного из первых своих выпускников — Александра Алексеевича Леманского, главного конструктора НПО «Алмаз», одного из создателей зенитно-ракетной системы С-400. Тоже славная школа со своими традициями. В разное время здесь учились внучка Сталина Лина Васильевна Джугашвили, внучка Чапаева, политик Ирина Хакамада. В 1954 году ученики школы обустраивали соседний сквер, тот самый, который носит теперь имя Дивизий Московского Народного Ополчения.
Сквер
Это хорошее зелёное место, появившееся, как и 2-я Песчаная улица, в результате благоустройства квартала. Как мы знаем, речку Ходынку заключили в трубу, овраги засыпали, построили дома, разбили сквер с аллеями и клумбой, установили фонтан. Фонтан красивый, свидетель вкусов своего монументального времени. Когда в 1965 году 2-я Песчаная стала улицей Георгиу-Дежа, фонтан «окрестили» именем усопшего руководителя социалистической Румынии. Вообще, Сокол стал топонимическим «совещанием коммунистических и рабочих партий», куда после кончины отправлялись первые и генеральные секретари, главы правительств и президенты братских стран. Улицы Вальтера Ульбрихта, Луиджи Лонго, Сальвадора Альенде и площадь Фиделя Кастро…
Сквер, сам по себе имеющий статус объекта культурного наследия, что хорошо и правильно, в 2018 году посвятили ополчению, что тоже в принципе правильно и памятно, если бы не желание непременно поставить на клумбе довольно тяжеловесный памятник ополченцам. Не знак, не табличку, а многофигурную композицию на мощном пьедестале. Мало того, что это было бы грубым вторжением в ландшафт, но ещё и грозило природной катастрофой: речка с многозначительным названием Ходынка никуда не делась, а течёт под землёй в изрядно обветшавшей трубе… К счастью, после протестов жителей и геологических экспертиз Московская городская дума отказалась от опасной идеи.
И знаете, мне кажется, что, сохраняя память об ополченцах, всё-таки стоит быть конкретнее и яснее. Почему бы не назвать это место сквером 3-й Коммунистической Дивизии или хотя бы — Рабочих Полков?
