Военный совет, проведённый М.И. Кутузовым и его штабом в избе крестьянина Михаила Фролова 1 (13) сентября 1812 года, стал одним из ключевых событий Отечественной войны. Именно в Филях Кутузов принял решение оставить Москву — ещё одно сражение армии Наполеона русские войска дать не могли.
Знаменитую картину «Военный совет в Филях в 1812 году» А. Д. Кившенко написал в 1880 году. Художник задумывал её как иллюстрацию к соответствующей сцене романа «Война и мир», и потому её нужно воспринимать как отражение художественной реальности Толстого. В действительности же совещание прошло не совсем так, как в романе. На картине Кутузов спорит с генералами (прежде всего с Л. Л. Беннигсеном), стоит ли оставить древнюю столицу России. А кто ещё участвует в совете? Рассмотрим каждого на полотне по порядку — слева направо.
1. Паисий Сергеевич Кайсаров, полковник, адъютант Кутузова
«Кайсаров хотел было отдёрнуть занавеску в окне против Кутузова, но Кутузов сердито замахал ему рукой, и Кайсаров понял, что светлейший не хочет, чтобы видели его лицо» («Война и мир», Л. Н. Толстой).
Верный помощник Кутузова пребывал при нём неотлучно ещё с русско-турецкой войны 1806–1812 гг. Он пассивный участник совета. В таких случаях адъютанту полагалось лишь вести протокол. Впрочем, на деле никто его не вёл, а детали совещания стали впоследствии известны из сухих официальных донесений и мемуаров участников. Присутствовал ли Кайсаров на совете на самом деле, неизвестно.
2. Михаил Илларионович Кутузов, генерал-фельдмаршал, главнокомандующий русской армии
«Он сидел, глубоко опустившись в складное кресло, и беспрестанно покряхтывал и расправлял воротник сюртука, который, хотя и расстёгнутый, всё как будто жал его шею»
С самого утра 1 сентября Кутузов старался определить, выгодна ли позиция, которую заняла русская армия после сражения. Сначала он отправил К. Ф. Толя и М. Б. Барклая-де-Толли осмотреть позицию, затем поговорил с Л. Л. Беннигсеном и А. П. Ермоловым. Барклай и Ермолов посчитали расположение армии губительным, затем это подтвердил и Толь. В пятом часу Кутузов приказал созвать генералов в свою главную квартиру в деревне Фили, чтобы заслушать положение дел и решить, как поступать дальше.
3. Пётр Петрович Коновницын, генерал-лейтенант, командующий 3-м пехотным корпусом
«Твёрдое, красивое и доброе лицо Коновницына светилось нежной и хитрой улыбкой».
Генерал чудом остался в живых после Бородинской битвы и заменил погибшего командира 3-го корпуса Н. А. Тучкова. На совете он выступал за новое сражение. «Генерал-лейтенант Коновницын был мнения атаковать. Оно принадлежало ему как офицеру предприимчивому и неустрашимому, но не была испытана способность его обнимать обширные и многосложные соображения», — вспоминал позже Ермолов.
4. Николай Николаевич Раевский, генерал-лейтенант, командующий 7-м пехотным корпусом
«Раевский с выражением нетерпения, привычным жестом наперёд курчавя свои чёрные волосы на висках, поглядывал то на Кутузова, то на входную дверь».
У Толстого все ждут Беннигсена, на самом же деле последним на совет прибыл Раевский. «Приехавшему после всех генерал-лейтенанту Раевскому приказано мне было пересказать рассуждение военного министра и мнение каждого из членов совета», — пишет Ермолов. У Раевского была на то уважительная причина: он скакал из арьергарда, находившегося уже довольно далеко. Поэтому же не было и генерала М. А. Милорадовича, который остался с арьергардом. Раевский после разъяснений Ермолова сказал, что если уж давать сражение, то нужно атаковать, а не ждать противника на месте. Но его главный вывод — лучше отступить, оставив Москву, чтобы сохранить армию.
5. Александр Иванович Остерман-Толстой, генерал-лейтенант, командующий 4-м пехотным корпусом
«С другой стороны сидел, облокотивши на руку свою широкую, с смелыми чертами и блестящими глазами голову, граф Остерман-Толстой и казался погружённым в свои мысли».
Одну из ключевых фраз на совете произнёс именно граф Остерман-Толстой: «Москва не составляет России, наша цель не в одном защищении столицы, но всего Отечества». Генерал призвал сохранить армию и, по свидетельству Ермолова, вступил в спор с Беннигсеном, спросив того, ручается ли он за результат в случае наступления.
6. Леонтий Леонтьевич Беннигсен, генерал от кавалерии, начальник главного штаба армии
Все ждали Бенигсена, который доканчивал свой вкусный обед под предлогом нового осмотра позиции. Его ждали от четырёх до шести часов, и во всё это время не приступали к совещанию и тихими голосами вели посторонние разговоры». В драме, которая разыгрывается в «Войне и мире» перед девочкой Малашей, два действующих лица: «дедушка» Кутузов и «длиннополый» Беннигсен.
Остальные — статисты. На настоящем совете Беннигсен больше всего спорил с Барклаем-де-Толли. Он напирал на репутационные потери, которые неминуемо ждут Россию и русскую армию после оставления Москвы. К тому же, уверял Беннигсен, армия получила подкрепление и готова принять бой. Барклай возражал — по его словам, о сражении нужно было думать раньше, теперь же позиция слишком невыгодна.
7. Михаил Богданович Барклай-де-Толли, командующий 1-й западной армией, военный министр
«Под самыми образами, на первом месте, сидел с Георгием на шее, с бледным болезненным лицом и с своим высоким лбом, сливающимся с голой головой, Барклай де Толли. Второй уже день он мучился лихорадкой, и в это самое время его знобило и ломало».
Для Барклая-де-Толли это был тяжёлый день: утром, несмотря на скверное самочувствие, он по просьбе Кутузова осмотрел позиции. А вечером вступил в спор с Беннигсеном. Барклай методично доказывал гибельность прямого столкновения с противником. Он пообещал, что взятие Москвы сулит скорую гибель Наполеону. Военный министр следовал линии, за которую его ругали и до Бородина, и после: отступать, насыщаться подкреплениями, пока французская армия неумолимо редеет и слабеет.
8. Фёдор Петрович Уваров, генерал-адъютант, командующий резервным кавалерийским корпусом
«Рядом с ним сидел Уваров и негромким голосом (как и все говорили) что-то, быстро делая жесты, сообщал Барклаю».
Самый незаметный участник совещания — граф Уваров. После Бородинского сражения он вызвал неудовольствие командования: его попытка кавалерийского рейда в тыл противника оказалась бессмысленной. МихайловскийДанилевский сообщает, что Уваров поддержал Беннигсена. Ермолов же, напротив, вспоминает, что тот «дал одним словом согласие на отступление».
9. Карл Фёдорович Толь, генерал-квартирмейстер 1-й армии
В романе Толстого Толю досталось лишь краткое упоминание. Не писал о нём и Ермолов. А между тем именно Толь, безусловно поддержав Барклая, предложил на совете отойти к Новой Калужской дороге, а потом — к Старой. Позже именно этот манёвр предпринял Кутузов, чем окончательно решил судьбу французской армии.
10. Дмитрий Сергеевич Дохтуров, генерал от инфантерии, командующий 6-м пехотным корпусом
«Маленький, кругленький Дохтуров, приподняв брови и сложив руки на животе, внимательно прислушивался»
Генерал Дохтуров был сторонником наступательных действий. Хотя и поддерживал Беннигсена, но при этом согласился с доводами Барклая о значительных потерях и допускал, что придётся отступать.
11. Алексей Петрович Ермолов, генерал, начальник штаба 1-й армии
У Толстого он, как и Толь, упомянут вскользь. Зато на картине Кившенко он центральная фигура. Ермолов славился горячностью — все помнили его подвиги при Аустерлице и Прейсиш-Эйлау. На совете Ермолов говорил первым — генерал заявил, что Москву нельзя оставлять, а потому нужно атаковать. Сам Ермолов вспоминал, как его одёрнул главнокомандующий: «С неудовольствием князь Кутузов сказал мне, что такое мнение я даю потому, что не на мне лежит ответственность».
Решение отступить Кутузов, очевидно, принял ещё до совета, но выслушать генералов было необходимо. Он выступил последним, начав с фразы: «С потерею Москвы не потеряна Россия». А завершил свою речь главнокомандующий словами: «Приказываю отступать».
