В треугольнике между Новоалексеевской улицей и 1-м Рижским переулком притаилось настоящее сокровище, кусочек московской кирпичной архитектуры начала XX века — Бахрушинский приют.
Благое дело
Сейчас здания из красного кирпича обветшали, местами осыпались. Но остались арочные кладки и необычные наличники, действует домовая церковь Живоначальной Троицы, к которой ведут тропинки мимо невысоких корпусов.
Купцы и благотворители братья Бахрушины оставили значительный след в московской архитектуре и топонимике. Например, знаменитая больница для хронических больных на Стромынке. Она пережила многое. Церковь снесли, фамильный склеп Бахрушиных замуровали, больница долгое время носила официальный обезличенный номер «33», а также называлась Остроумовской — в честь первого главврача. Наконец, в 2016 году историческая справедливость восторжествовала, и больница получила имя братьев Бахрушиных. За ней закреплен статус исторического памятника.
Корпуса приюта в 1-м Рижском переулке и домовая церковь построены из такого же кирпича, как больница на Стромынке. И появился приют по той же причине — благодаря безграничной заботе братьев об отверженных и обездоленных.
Три брата-мецената
Купеческую династию Бахрушиных принято вести от Алексея Федоровича Бахрушина (1792–1848), владельца кожевенной фабрики в Москве. Он, однако, оставил после себя лишь значительные долги. Дело поднимали из руин его вдова и три сына — Петр, Александр и Василий. Бахрушины стали одной из богатейших семей Москвы, а на свободные деньги с тем же профессиональным размахом занялись благотворительностью.
Одним из направлений их меценатства стал театр. В 1885 году Бахрушины предоставили участок в Богословском переулке (ныне — Петровском) под строительство первого частного театра — театра Корша. Вскоре там появилось кирпичное здание в псевдорусском стиле. Но главным делом для Бахрушиных стали богоугодные заведения — больницы и приюты для бедных, сирот и вдов. Самым заметным подобным строением стал дом бесплатных квартир для вдов с детьми и учащихся девиц «на Болоте», то есть на нынешней Софийской набережной, прямо напротив Кремля. Братья потратили больше миллиона рублей на дом, в котором жилье сдавалось за символическую цену или вовсе бесплатно. Ну а строительство сиротского приюта началось в 1899 году.
Московский купец Алексей Федорович Бахрушин с женой Натальей Ивановной. Рисунок предположительно XIX века; Алексей Александрович Остроумов (1845–1908); Александр Алексеевич Бахрушин (1823–1916); Василий Алексеевич Бахрушин (1832–1906). В. Серов, 1899 год
Домики для мальчиков-сирот
6 марта 1898 года император Николай II утвердил Устав Московского городского сиротского приюта имени братьев Петра, Александра и Василия Бахрушиных. На строительство и содержание меценаты выделили 600 тысяч рублей: 150 тысяч из них — на возведение корпусов и церкви, остальные 450 тысяч составили неприкосновенный капитал, на проценты от которого и должно было существовать заведение.
Цель Бахрушинского приюта, как гласил его устав — «бесплатно давать религиозное, нравственное и физическое воспитание бедным детям мужского пола, покинутым родителями, и сиротам». А суть воспитания — «приучить (…) к труду и дать им такую практическую подготовку в знании ремесел, чтобы, по выходе из приюта, они имели возможность существовать честным самостоятельным трудом».
Корпуса могли вместить сотню воспитанников. Принимали в приют мальчиков православного вероисповедания в возрасте от 4 до 6 лет (как указано в уставе, при дальнейшем расширении помещений — до 8 лет, но никак не старше). Существовали и другие ограничения. В приют не брали детей с «прилипчивыми» (то есть заразными) болезнями, а также с физическими увечьями и недостатками, не позволявшими учиться в школе и работать в мастерских. Очевидно, что дело не в жестокости, а в практичности: в первую очередь этих сирот нужно было обучить ремеслу, для остальных — другие богоугодные заведения.
Для сирот строили домики — в каждом могло жить 20–25 человек. По достижении 18-летнего возраста воспитанники, уже обученные ремеслу (для этого, в свою очередь, появились оборудованные мастерские), выходили на работу.
Петр Алексеевич Бахрушин с семьей. Сидят Петр Алексеевич, Екатерина Ивановна и Дмитрий Петрович. Стоят Алексей Петрович, Константин Петрович и Николай Петрович, конец 1880–х годов; Карл Карлович Гиппиус (1864–1941)
Здания из красного кирпича
Возведение корпусов сиротского приюта длилось два года (1899–1901). Проект комплекса зданий разработали Карл Гиппиус, домашний архитектор Бахрушиных, и Николай Лебедев. До этого Гиппиус построил два дома для детей купеческого семейства: для Константина Петровича Бахрушина молодой архитектор восстановил из руин старомосковский допожарный особняк на Новокузнецкой улице; а для Алексея Александровича Бахрушина построил неподалеку, на Зацепском валу, причудливый готический дом — позже там разместился знаменитый театральный музей.
Всего для воспитанников приюта возвели пять корпусов и здание для администрации, лазарета и столовой. Центром архитектурной композиции стала церковь Живоначальной Троицы в русско-византийском стиле, с крыльцом и колокольней. Ближайшие к переулку корпуса были выше, чем здания позади них. Это задумка архитектора — одноэтажные дома не загораживали храм, который открывался как на ладони.
В 1910 году появился еще один корпус — электромеханические и слесарно-художественные мастерские. Мальчики учились лозоплетению, работе со станками и инструментами, переплетному делу. Занимались спортом — сохранилась фотография, на которой воспитанники на площадке между церковью и корпусами играют в крокет; на другом снимке — целый гимнастический городок.
Домовая церковь Живоначальной Троицы, 2021 год
После Бахрушиных
В 1916 году умер последний из трех братьев — Василий Алексеевич Бахрушин. Это не могло помешать приюту: устав гласил, что в попечительский совет всегда должен входить кто-то из наследников купеческого рода. Однако судьбу проекта Бахрушиных определили совсем другие обстоятельства. После революции 1917 года приют закрылся, а церковь стала приходской.
С 1922 года храм Живоначальной Троицы стал жертвой антирелигиозной кампании. Из церкви изъяли ценности, а священников, не желавших признавать «обновленцев», подвергли репрессиям. В 1929 году храм закрыли и переоборудовали под фабричное общежитие. Некоторые окна заложили кирпичом, церковь разделили перегородками, причудливое крыльцо снесли. Арочные оконные проемы переделали в стандартные советские квадраты. В 1950-е годы корпуса приюта отдали издательству «Иностранная литература», а потом — издательству «Мир». В 1970-х разобрали и колокольню.
Бахрушинский приют планировал покровительствовать даже совершеннолетним своим воспитанникам. Работу сироте подыскивал Совет приюта, который не мог «покинуть заботы о нем», пока тому не исполнится 21 год. Однако оценить результаты этой системы не удалось: лишь немногие воспитанники достигли 21-летия до революции 1917 года и Гражданской войны.
Приютские здания понемногу приходили в запустение. После распада СССР храму повезло больше, чем остальной части комплекса. В 1999 году его передали Русской православной церкви. Через несколько лет начались восстановительные работы. Реставраторы из-под грубой штукатурки открыли фрески начала ХХ века. Восстановили крыльцо и колокольню, которая теперь совершенно теряется рядом с высотными зданиями 1-го Рижского переулка и Новоалексеевской улицы.
А вот сам приют продолжает разрушаться. Издательство «Мир» в середине 2000-х годов пыталось удержаться на плаву, чуть не обанкротилось, но в итоге все же закрылось в 2012 году. Этому предшествовал сильный пожар в полузаброшенном здании бывших ремесленных мастерских. Некоторые окна сейчас заколочены фанерными щитами, через другие видны горы мусора. Одно из зданий, ближайшее к храму, осыпается на глазах. За последние годы и настоятель храма, и градозащитники много раз пытались добиться восстановления приютского комплекса, но до сих пор их усилия так и не увенчались успехом.
