Место в районе Соколиная Гора, которое официально именуется Семеновским парком, — это небольшая полоса зелени меж двух проезжих улиц, всего около шести гектаров. По московским меркам это не парк, а скорее сквер или даже бульвар. А когда-то здесь располагалось кладбище. Вернее, его часть.
Семеновское кладбище название свое получило от села Семеновского, которое дало заодно имя одному из первых гвардейских полков Петра Великого. В отличие от кольца московских кладбищ за Камер-Коллежским валом, этот погост не был так называемым чумным, то есть не возник в ходе эпидемии конца XVIII века. Тут речь о гораздо более раннем сельском кладбище — во всяком случае, самая старая надпись на могильной плите, обнаруженной в начале ХХ века, датируется по современному летоисчислению 1641 годом. Значится на ней: «Евфимия жена гостя Андрея Никифоровича» — то есть купчиха.
Но уже с конца XVII века кладбище стало постепенно становиться и военным. Тогда складывались первые петровские полки — Преображенский и Семеновский. Военных стали хоронить на Семеновском кладбище наряду с гражданскими. А затем, когда в 1707 году в соседнем Лефортове появился первый в России военный госпиталь (ныне Главный военный клинический госпиталь им. Н. Н. Бурденко), здесь же хоронили умерших там пациентов. На Семеновском нашли упокоение и погибшие времен Отечественной войны 1812 года, и жертвы последующих больших войн — Русско-японской 1904–1905 годов, Первой мировой и Гражданской.
«Что-то особенно грустное охватывает на этом кладбище, где все могилы, как солдаты в строю, вытянулись стройными рядами, где все кресты сделаны по одной форме и даже надписи на них все одного образца. Только в центре, в офицерской части кладбища, замечается некоторое разнообразие памятников. Но и там все просто и бедно. Оторванные от близких людей, от родных полей и деревень, одиноко умирали в Военном госпитале и лазаретах больные солдаты. Печальная весть доходила наконец до деревни, там оплакивали потерю, а на окраине Москвы прибавлялась новая могила».
Краевед Алексей Саладин «Очерки истории московских кладбищ», 1916 год
Среди погребенных на Семеновском оказался и поэт Александр Полежаев, отданный за вольнодумство в солдаты распоряжением Николая I. Интересно, что в записи о его кончине в метрической книге госпитальной церкви значилось: «1838 года января 16 дня Тарутинского егерьского полка прапорщик Александр Полежаев от чахотки умер и священником Петром Магницким на Семеновском кладбище погребен». То есть Полежаева, успевшего отличиться в боях на Кавказе, произвели наконец в офицеры, хотя Николай на представления ранее отвечал: «производством Полежаева в прапорщики повременить». Но сам поэт, умерший от болезни в солдатском госпитале, возможно, так и не узнал, что его пожаловали в офицеры.
Воскресенский храм
А вот собственной церкви при кладбище долгое время не имелось — оно было приписано к соседнему Введенскому храму — то каменное здание первой половины XVIII века сменило деревянную церковь, выстроенную, по некоторым данным, по распоряжению супруги царя Михаила Федоровича, царицы Евдокии Лукьяновны. Эту церковь советская власть снесла в 1929 году как «не имеющую историко-архитектурного значения».
Каменный храм во имя Воскресения Христова построил при кладбище в 1855 году московский купец Михаил Николаевич Мушников (он стал и ктитором прихода, то есть старостой, и сам тоже упокоился на Семеновском), помогали ему и другие вкладчики. Архитектурное убранство было выполнено по образцовому проекту Константина Тона. В 1901 году реконструкцией здания занимался архитектор А. П. Михайлов. Освятил же храм в 1855 году митрополит Московский Филарет.
Архитектура строения между тем очень интересна и даже необычна для своего времени. Храм представляет собой единый объем, прямоугольный в плане и практически не имеющий внутренних членений (есть только четыре пилона в районе трапезной). Три цилиндрических свода опираются на подпружные арки, алтари приделов находятся на той же линии, что и главный алтарь. При этом шатровая колокольня не вынесена за пределы храма как самостоятельный архитектурный объект, а расположена над самим зданием, рядом с его единственной главой (чтобы в полной мере оценить этот прием, следует смотреть на здание со стороны бокового фасада).
Храм закрыли в 1929 году вслед за соседним Введенским. Однако сносить крепкое строение не стали — ликвидировали только главу и колокольню. Какое-то время здание использовалось как контора кладбища, а потом и вовсе превратилось в ремонтно-механический цех. При этом снаружи была срублена архитектурная отделка, внутри устроены дополнительные перекрытия, к алтарным апсидам добавлены хозяйственные пристройки.
Константин Тон. К. Брюллов, 1823 год; Митрополит Московский Филарет. В. Гау, 1854 год
«Ликвидация» мертвых
Близилось и закрытие Семеновского кладбища. Первый звонок прозвенел в 1927 году, когда президиум Бауманского райсовета, к которому тогда относилась Соколиная Гора, призвал закрыть кладбище «вследствие того, что участок, на котором ныне находится кладбище, необходимо использовать под муниципальное и кооперативное строительство». Но решение Моссовет принял позже, в 1934 году, на общей волне уничтожения церковных и монастырских некрополей и с подачи уже Сталинского района. В протоколе №7 от 26 февраля 1934 года «досрочная ликвидация части закрытого Семеновского кладбища» обосновывалась «государственной необходимостью в связи с прирезкой земель к территории завода №24».
Ликвидация кладбища велась поэтапно. Сначала его закрыли для захоронений. Территорию из ведения похоронного треста передали тресту зеленого строительства. Прямо по кладбищу прошла новая автодорога — Семеновский проезд. Ну а разрушение остального пришлось на первые военные месяцы 1941 года.
Писатель Владимир Кардин, в то время студент ИФЛИ — Института истории, философии и литературы, вспоминал, как спустя всего несколько дней с начала войны его в числе прочих студентов мобилизовали рыть котлован для авиазавода: «На заводе нас встретили радушно, дали лопаты и повели… на кладбище. Оно начиналось прямо за оградой и терялось где-то в зеленой дали. Задача формулировалась достаточно просто — рыть котлован и не обращать внимания на могилы. То есть как— «не обращать»? А так! Война. Нужны боевые самолеты. <…> Мы рыли с утра до вечера в дневную смену и с вечера до утра в ночную. Рыли старательно, пытаясь подавить внутреннюю растерянность. Лопаты сокрушали гробы. Вместе с землей в тачку попадали кости, черепа, куски истлевшей ткани».
Так погибли прежде всего воинские захоронения в южной части кладбища. В северной части могилы просуществовали до 1966 года, когда закончилась официальная ликвидация. Хотя еще долго среди зелени парка попадались остатки надгробных памятников.
Воскресение храма и памяти…
Богослужения в церкви Воскресения возобновились в 1998 году. Многолетняя реставрация вернула храму прежний архитектурный облик. У входа появилась мемориальная доска в память о репрессированном священнослужителе, протоиерее Павле Ансимове (после ликвидации Введенской церкви он был на какое-то время переведен в Воскресенский храм; несколько раз попадал под арест, в 1937 году расстрелян на Бутовском полигоне).
Иное с кладбищем. Конечно, уничтоженные могилы не восстановить. Однако на незастроенной части некрополя может появиться военный мемориал. В 2011 году силами общественности даже был установлен закладной камень. Однако с тех пор дело так и не сдвинулось.
