Сегодня в палатах Аверкия Кириллова, что на Берсеневской набережной в районе Якиманка, можно застать все эпохи русской истории начиная с конца XV века. Здание постоянно перестраивалось, реставрировалось, было жилым (как собственным домом, так и общежитием) и казенным, а судьба его хозяев часто была драматична, иногда таинственна и нередко — страшна.
Палаты на крови
Первый владелец усадебного комплекса — боярин Иван Беклемишев. Палаты в честь него не названы, зато Берсеневская набережная, по одной из версий, связана с его прозвищем Берсень (что значит «крыжовник») — за острый язык. И правда, за свою колкость Беклемишев поплатился жизнью; его казнили за неодобрительные суждения о власти.
Точно не ясно, кто владел усадьбой сразу после смерти Берсеня. Согласно московской легенде, хозяином был известный опричник Малюта Скуратов (иногда палаты называют «малютиными»). Другая легенда указывает на Бориса Годунова. И то и другое крайне маловероятно.
«Утром раздался знакомый грохот барабанов, набат, стрелецкие крики. 16 мая начиналась новая охота за “изменниками”. Москва казалась вымершею, народ сидел по домам, отгородившись от тяжкой истории запорами и засовами <…> Думный дьяк Аверкий Кириллов был убит за то, что показался сообщником их прежних притеснителей».
Сергей Федякин, «Хованщина». Из биографии М. П. Мусоргского
Сейчас палаты называются по имени Аверкия Кириллова — думного дьяка и крупного торговца, который содержал многочисленные лавки как в столице, так и в провинции, руководил соляными промыслами в Соли Камской и таможенными сборами в Архангельске. Кириллов был человеком сильного характера, со своими представлениями о справедливости: например, помог посадским людям из Тотьмы с челобитной против воеводы С. П. Вяземского, а также открыто выступал против одного из могущественных Милославских.
Его убили во время Стрелецкого бунта 1682 года. Официальная причина: «Великие взятки имал и налогу всякую и неправду чинил», — что странно, ведь неоднократно отмечались честность, добросовестность и бескорыстие Кириллова. Примечательно, что он повторил судьбу первого владельца усадьбы — обезглавленного за дерзость Беклемишева.
Многовековая перестройка
Пока палатами владел Беклемишев, здание с нехарактерной для XVI века асимметричной планировкой было деревянным, с белокаменной подзыбицей— нежилым цокольным этажом. Перейдя в руки Кириллова, оно изменило свой облик— стало каменным, за исключением кровли, о чем свидетельствует запись нидерландского посла Николааса Витсена: «Это большая и красивая каменная палата, верх из дерева».
После гибели Кириллова новые владельцы палат непрестанно перестраивали их как в петровское время, так и позднее. В результате этого здание соединило в себе черты разных архитектурных эпох, хотя все-таки основные элементы внешнего убранства оно приобрело уже в 1705–1709 годах благодаря А. Ф. Курбатову, дьяку Оружейной палаты, который, скорее, известен по строительству Кремлевского арсенала. Пышные наличники, витиеватое декоративное завершение и изящные цветные изразцы— все это отражает вкусы Петровской эпохи.
С 1746 года палаты отошли в казну, и в них размещались разные учреждения. К середине следующего столетия они пришли в аварийное состояние, и архитектор А. П. Попов провел реконструкцию, по завершении которой исторический памятник был передан Александром II Московскому императорскому археологическому обществу.
Вскоре после революции помещение было отдано живописцу-реставратору И. Э. Грабарю, затем оно стало общежитием для кремлевских горничных и водителей. Наконец с 1941 года в палатах расположился Научно-исследовательский институт культуры.
И это, в конце концов, логично.
