Оборонительная система, завершённая в конце XVI века строительством Донского монастыря, так и не смогла полностью защитить Москву. Ни в Смутное время, ни в 1812 году.
На карте города монастыри образуют полукольцо — с востока, юга и запада Москва окружена своеобразными форпостами. На востоке это Спасо-Андроников, Покровский и Новоспасский монастыри в виде треугольника, направленного в сторону Рязанской дороги; на юге — Симонов, Данилов, Донской и Андреевский монастыри, выстроенные в единую линию; на западе — Новодевичий, Саввин и Новинский.
Но было бы ошибочным считать это плодом единого государственного замысла. Монастыри строились в совершенно разное время, единой системы фортификации быть не могло. Некоторые стены были прочнее, в одних были бойницы, в других — нет. А грозный облик монастыря — это сочетание и символического небесного Иерусалима, и отгороженности от мирских соблазнов, и сугубо функциональных военных черт.
Ко времени строительства Донского монастыря набеги с юга сошли на нет. Более того, он был основан как раз после последнего такого похода крымских татар. В 1591 году, в царствование Фёдора Иоанновича, на Москву двинулось войско хана Казы-Гирея. Хан подошёл к самой столице, но на подступах его встретили передвижные укрепления — гуляй-город. Казы-Гирей отступил, и затем на месте гуляй-города царь распорядился возвести новый монастырь.
Вряд ли это можно было назвать крепостью. Территорию вокруг построенного собора обнесли деревянной оградой. В таком виде монастырь и встретил Смутное время, когда был полностью разорён. Деревянный забор, к которому добавилась пара проездных ворот, сохранялся до конца XVII века. Только к 1711 году Донской монастырь обрёл свой нынешний вид. Стены и башни были построены по всем законам фортификации — бойницы, галереи, угловые выносные башни. В защите южных рубежей необходимости уже не было, и новая крепость на границе Москвы стала данью традиции.
Столпы обороны юга
Отдалённые соседи Донского монастыря, Симонов и Данилов, как раз и приняли на себя тот самый удар в 1591 году. «Царь же крымский со всеми людьми пришел наскоро под Москву и стал в Коломенском, и воевал около Москвы, села выжигая и людей забирая в плен», — рассказывает о нашествии Казы-Гирея «Новый летописец». К тому времени южные границы города уже были укреплены. За 20 лет до этого отец Казы-Гирея, Девлет-Гирей, совершил куда более удачный поход на Москву. В 1571 году столица почти полностью сгорела (в том числе и Новодевичий монастырь), а что не сгорело — подверглось разграблению. Симонов монастырь сыграл свою роль — но совсем не такую, как хотелось бы московскому царю. «Крымский царь со своими войсками наблюдал этот большой пожар, удобно разместившись в прекрасном Симоновом монастыре на берегу реки в четырех милях от города, захватив награбленное и отобрав богатство у тех, кто успел спастись бегством от пожара», — бесстрастно описывает эту трагедию английский дипломат Джером Горсей.
В 1591 году воеводы Борис Годунов и Фёдор Мстиславский начали заранее готовиться к тому, чтобы встретить хана на подступах к Москве и не дать ему сразу войти в город. «Надлежало единственно взять меры, чтобы Хан не ввергнул огня и разрушения в недра столицы, как сделал Девлет-Гирей в 1571 году: для того с удивительною скоростию укрепили предместие за Москвоюрекою деревянными стенами с бойницами; обратили монастыри в твердыни: Даниловский, Новоспасский, Симонов», — описывает эти приготовления Карамзин.
Если Симонов монастырь был действительно кирпичной твердыней, то Данилов и Новоспасский монастыри окружали только деревянные стены. Их перестроили в камне намного позже. Возможно, во время нашествия 1591 года с юга Данилов монастырь защищали насыпной вал и наполненный водой ров.
Монастыри, превратившиеся в крепости, стали частью оборонительной системы Бориса Годунова. Ханское войско было встречено русской артиллерией со всех возможных стен, в том числе и монастырских. «Весь же день той и нощь со всех стен градных из великих огнедыхающих пушек непрестанно стреляху и изо всех обителей, иже близ царствующего града Москвы, такоже непрестанно стреляюще и многих от поганых побивающе», — читаем в «Повести о честном житии благоверного и благородного и христолюбивого Государя Царя и Великого Князя Всея Руси Фёдора Ивановича».
Уже после похода татар на Москву, оказавшегося последним, Борис Годунов начал планомерно укреплять монастыри. Новодевичий монастырь, из которого можно было бы задержать неприятеля с запада, получил высокие каменные стены и могучие башни. В Смутное время Симонов монастырь снова пригодился как крепость: из-за его стен стрельцы сдерживали войско Ивана Болотникова; в нём собиралось первое ополчение в 1611 году. В эти годы многие монастыри серьёзно пострадали.
Осенью 1610 года войска Лжедмитрия II обстреливали стены и башни Данилова монастыря. Донской монастырь пришёл в полнейшее запустение после разграбления. Та же судьба постигла и Андроников монастырь. Новодевичий беспрестанно переходил из рук в руки — то его занимали поляки, то русские войска, то мятежные казаки.
Уже после воцарения Михаила Фёдоровича Романова, в период относительного спокойствия, отдельные монастыри — Новодевичий, Новоспасский и Симонов — предполагалось значительно укрепить в ожидании новых войн. В последнем из них часто размещали войска для тех или иных военных целей, прежде всего для отражения нового нашествия со стороны Речи Посполитой.
Андреевский монастырь с высоты птичьего полёта. 2017 год
Новое время и новые стены
Но большинство монастырей обрели свой грозный вид уже во второй половине «бунташного столетия», при Алексее Михайловиче. Башни отдалённого западного Саввино-Сторожевского монастыря построили в 1650-х годах; на востоке Москвы появился Покровский монастырь; был восстановлен и укреплён пострадавший в Смутное время Новодевичий монастырь.
До 1812 года сдерживать врагов не было необходимости. Но во время прихода Великой армии монастырские стены не помогли.
В Донской монастырь французы вошли через деревянную калитку, которую монахи не смогли вовремя укрепить. Солдаты разграбили церковное имущество, переплавили золотые и серебряные украшения, разорили храмы.
В Новодевичьем монастыре расположился штаб маршала Даву, а при отступлении французы попытались взорвать монастырь.
Симонов монастырь выбрал своим штабом 3-й корпус маршала Нея. И эта крепость, выдержавшая набеги татар и Смутное время, также подверглась разграблению. В Даниловом монастыре устроили склад и бойню. Горел Андроников монастырь, в котором от пожара обрушился купол Спасского собора. В Покровском монастыре стояли поляки генерала Клапареда, оставившие после себя разорение и пожарище.
А вот Саввино-Сторожевскому монастырю под Звенигородом повезло больше. По легенде, его спас основатель обители преподобный Савва. После сражения под Звенигородом в монастырь вошёл 4-й корпус вице-короля Италии Евгения Богарне, пасынка Наполеона. Французы начали грабить кельи и храмы. Но ночью во сне Богарне явился Савва Сторожевский и грозно сказал: «Не вели войску своему расхищать монастырь». Инок пообещал, что в этом случае генерал вернётся домой целым и невредимым. По преданию, Богарне испугался, велел солдатам прекратить бесчинства и оставил монастырь нетронутым.
До нашего времени дошли не все монастыри — советская власть довершила то, что не смогли сделать ни татары, ни войска самозванца, ни французы. От основанного в конце XIV века Симонова монастыря остались одни руины, которые пытаются реставрировать своими силами только немногочисленные любители старины. Нет больше Новинского монастыря — последнее строение было разрушено в 1933 году. В те же годы взорвали колокольни Андроникова и Покровского монастырей. Но общие очертания символического оборонного кольца монастырей вокруг Москвы остаются до сих пор.
