Имя прославленного героя Гражданской войны Олеко Дундича увековечено в названии улицы в районе Филёвский Парк в год, когда ему предположительно должно было исполниться 70 лет. Предположительно — потому что по поводу точной даты рождения красноармейца до сих пор идут споры. Вопросы у историков есть и к его национальности, и даже к имени.
Герой
Конец его жизни известен неизмеримо лучше начала. Мы точно знаем, где и как умер «товарищ Дундич». Случилось это 8 июля 1920 года в боях под городом Ровно, что расположен на территории Западной Украины. Там же находится могила революционера, ныне не дающая покоя вандалам. На надгробии — слова одного из командиров Первой конной армии и свидетеля гибели Дундича Климента Ворошилова: «Кто его может забыть? Кто может сравниться с этим буквально сказочным героем, в лихости, в отваге, в доброте, в товарищеской сердечности! Это был лев с сердцем милого ребёнка». Не напрасно Ворошилов называет кавалериста «сказочным героем». О подвигах Дундича написано немало, но понять, где правда, а где вымысел, бывает нелегко. Боевая удаль революционера порой кажется приукрашенной, а фильмы, книги и пьесы о его жизни только усиливают эффект героизации личности. Но даже если обойти вниманием художественные произведения и сосредоточиться на документальных, Дундич выглядит богатырём на фоне окружающих его противников. В одном из номеров газеты «Воронежская коммуна», выпущенном вскоре после освобождения города красноармейцами, в статье под заголовком «Красный Дундич» описываются его подвиги. Командир корпуса Семён Будённый рассказывает, как боец с четырьмя товарищами ворвался в город, ещё занятый белогвардейцами, и «наделал панику» — этот эпизод, кстати, присутствует и в трилогии Алексея Толстого «Хождение по мукам». А сам Дундич после долгих уговоров описывает своё сражение с полусотней казаков, половину из которых он с помощью шашки и револьвера положил на месте, а остальных обратил в бегство. Отдельно отмечается, что Дундич был ранен несчётное количество раз: в герое «сидит до десятка пуль в разных частях тела, а шрамов несть числа».
Личность
Если о характере и достоинствах красноармейца все источники приблизительно говорят одно и то же, то по поводу фактических деталей его биографии есть немало расхождений. Чаще всего Дундича называют сербом, но существует и версия о его хорватском происхождении. В её пользу можно привести слова самого героя, рассказывавшего «Воронежской коммуне», что он родился в одной из деревень Далмации — области на северо-западе Балканского полуострова, которая сейчас в основном принадлежит Хорватии. Однако в первой же официальной биографии Дундича, опубликованной вскоре после его смерти, местом появления революционера на свет указан город Крушевац в Сербии, а опрошенные позже участники Гражданской войны называли малой родиной героя деревню в Восточной Боснии. Такое количество вариантов можно объяснить и тем, что в смутные времена многие скрывали правду о своём происхождении. Разночтения и противоречия во всём, что касается личности кавалериста, на этом не заканчиваются. Взять хотя бы имя Дундича — Олеко. Югославские исследователи писали его не иначе как Алекса, а в документах Конармии он и вовсе числится под именем… Иван. В то время как Будённый называл его Иваном Дмитриевичем, встречаются и другие варианты: и Иван Антонович, и Антон Иванович — сплошная неразбериха! В газетах того времени имя героя зачастую просто пропускали, называя его товарищ Дундич или Красный Дундич. Позже появились версии, согласно которым настоящее имя красноармейца — не то Олеко Чолич, не то Милутин Чолич. Все эти предположения лишь вносят путаницу в и без того не самую ясную биографию Дундича.
Путешественник
Но где же жил и что делал Дундич до того, как попал в Красную армию? В возрасте 12 лет (опять же, если верить данным «Воронежской коммуны») он отправился к дяде в Америку. Юноша побывал в Соединённых Штатах, Аргентине и Бразилии, где работал погонщиком скота и, вероятно, приобрёл впечатляющие навыки верховой езды. Спустя четыре года семья отозвала сына на родину. Молодой человек должен был пахать землю и помогать на отцовских виноградниках. Когда Дундичу было около восемнадцати, началась Первая мировая война. Он попал в ряды сербской армии, сражался на австрийском фронте, во Франции и в России. В боях под Луцком был ранен, два дня пролежал в лесу, где его нашли и пленили австрийские солдаты. По легенде, Дундич сбежал и пробрался в Одессу, где как раз формировался Сербский добровольческий корпус. После Февральской революции 1917 года герой якобы встал в строй казачьего полка, а после октябрьского выступления большевиков примкнул к советской власти и сформировал собственный интернациональный отряд. Впрочем, позже историки подвергли эту часть биографии Дундича сомнению: имени кавалериста не оказалось ни в списках добровольческого корпуса, ни среди командиров красногвардейских отрядов. Зато известно что одним из них руководил некий Делич. Вероятно, созвучность имён и привела к тому, что к деяниям революционера приписали «лишнее». По всей видимости, встать на сторону Советов Дундич решил, работая на рудниках Донбасса, а конкретнее — под Бахмутом. Там он организовал партизанский отряд, захватил военный обоз и вооружил рабочих. Здесь же герой влился в кавалерийский дивизион Рудольфа Сиверса, отступавший к тому времени под ударами австро-германских войск к Царицыну (Волгограду).
Революционер
В Царицын Дундич прибыл летом 1918 года. Начиная с этого периода и до самой смерти судьба его уже не так туманна. Кстати, именно в Царицыне с героем произошёл случай, позволивший косвенно прояснить некоторые сомнительные пункты биографии. Местная федерация иностранных коммунистов предложила сербу возглавить новый интернациональный батальон, однако Дундич не только отказался командовать пехотой, но и якобы переманивал солдат в свой кавалерийский отряд. Сохранился протокол заседания, на котором было принято решение изгнать бунтаря из рядов Красной армии. Однако интересно не это (тем более наказания он избежал), а то, что в документе нежелание Дундича занять место командира объясняется его неграмотностью! На самой бумаге, составленной на немецком языке, под именем Dunditsch Iwan (а не Oleko или как-то иначе) стоит подпись кавалериста — три крестика. Этот факт позволил исследователям, во-первых, опровергнуть данные о том, что в рядах сербской армии Дундич занимал офицерскую должность, а во-вторых, признать правдоподобной версию о том, что юность он, вероятно, провёл вдали от дома. Читать и писать, находясь в седле и перегоняя стада по прерии или пампе, не приходилось. Удивительно, как всего за два года — именно столько оставалось жить новоиспечённому красноармейцу — фигура Дундича успела обрасти легендами, а имя — стать чуть ли не нарицательным как в стане противников, так и друзей. Кажется, что для современников он стал кем-то вроде супергероя, которого не берёт ни шашка, ни пуля, в то время как сам он одним ударом сметает полчища врагов. Понятно, что военному времени всегда нужны такие люди — образцы для подражания, заставляющие солдат подниматься из окопов и идти в атаку. Был ли Дундич «суперменом» Первой конармии в действительности? Сложно спорить с многочисленными людьми, знавшими кавалериста, которые в один голос говорят о его отваге. Даже Исаак Бабель, которого трудно упрекнуть в романтизации войны, упоминая в цикле рассказов «Конармия» имя революционера, пишет: «В ночном бою пал серб Дундич, храбрейший из людей».
