В середине XIX века у старинного села Измайлова сложилась своя промышленная специализация — текстильная. Многочисленные фабриканты производили здесь сукно, шелк и хлопчатобумажные ткани. Но за довольно короткий срок в конкурентной борьбе вышло вперед предприятие Ричарда Гилля.
Запутанные нити истории
Измайловская мануфактура — одно из старейших текстильных предприятий Москвы. Английские машины, немецкий капитал, американский и азиатский хлопок, умноженные на русский труд, — все вместе складывалось в успешное предприятие, поставлявшее сырье для ситцевых фабрик столицы.
Ранняя история мануфактуры скрыта в тумане времен. Никто уже точно не назовет дату ее появления и имя первого измайловского текстильщика. В селе издавна процветали текстильные промыслы, а к середине позапрошлого столетия здесь произошел фабричный бум. Изданный в 1852 году «Указатель селений и жителей уездов Московской губернии» сообщает о следующих измайловских предприятиях: две суконные фабрики — Курдюковой и Генке, одна шелковая — Менщикова, две ткацкие — Кошкунова и Бутенина, и еще одна бумагопрядильная — господина Мертваго.
Последний в этом списке — полковник Николай Мертваго — одним из первых сделал серьезные вложения в производство и выстроил в Измайлове кирпичное здание бумагопрядильной фабрики. По другим данным, такая фабрика в Измайлове существовала еще в 1838 году и принадлежала купцу 3-й гильдии Акиму Евдокимову. Есть ли какая-нибудь связь между предприятиями Евдокимова и Мертваго — история умалчивает. Может быть, они объединили усилия, а может, Мертваго разорился и продал свое дело — судьба его неясна. Но в 1851 году (это мы знаем точно благодаря архивным документам) Евдокимов отдал свою фабрику «на содержание», то есть в аренду, купцу 2-й гильдии Ричарду Гиллю. С именем этого английского коммерсанта обычно и связывают рождение Измайловской фабрики.
«Бумагопрядильная Фабрика Ришард Гилль»
Фабрика выпускала сырье для текстильных предприятий Москвы, изготавливавших уже конечный продукт для потребителей: ситцевых и набивных, отбельно-красильных и красильно-аппретурных мануфактур и фабрик. В Измайлове производили прежде всего пряжу и миткаль — грубую и простую, но довольно тонкую хлопковую или хлопково-льняную ткань, служащую основой для ситца и других материй. Развитие текстильной промышленности обеспечивало предприятию Гилля стабильно растущий спрос, а значит, крепкие коммерческие перспективы.
Гилль не терял времени даром, и его инвестиции быстро вернулись с прибылью. Уже в мае 1856 года он выкупил всю фабрику Евдокимова. Англичанин возвел новые цехи и установил специально заказанную в Великобритании паровую машину, увеличил число ткацких станков. И дело пошло на лад. На фабричных этикетках той поры значится: «Бумагопрядильная фабрика Ришард Гилль в Измайлове», а возле надписи довольно подробное изображение фабричного комплекса. Видны несколько производственных корпусов и котельная с высокой дымовой трубой. Стоит отметить, что предприниматель позаботился не только о зданиях фабрики. В отношении рабочих Гилль вел себя как просвещенный капиталист. Для них он построил общежитие, в том числе семейное, баню, больницу и магазины. Все это позволило достичь хороших объемов производства. Фабрика Гилля выпускала около ста тысяч кусков миткаля ежегодно.
Картина складывалась почти идиллическая, но ее нарушил кризис конца 1850-х — начала 1860-х годов. Гиллю пришлось найти себе партнеров и пустить их в свой бизнес: ими стали банкиры Эдуард Мейер из Петербурга и Людвиг Прен из Москвы. В феврале 1861 года они учредили «Товарищество Измайловской бумагопрядильной фабрики» и утвердили его устав. Вложения пайщиков позволили Гиллю построить новый прядильный цех и закупить дополнительные паровые двигатели — теперь их стало пять.
В империи «ситцевого короля»
Некоторое время спустя Мейер продал свою долю Измайловской фабрики немцу Людвигу Кнопу, которого называли «ситцевым королем» России. В 1877 году этот коммерсант получил даже в награду за свою промышленную деятельность баронский титул. Кноп владел Кренгольмской мануфактурой — самой большой в России и одной из крупнейших европейских бумагопрядилен (предприятие работало на египетском, американском и среднеазиатском хлопке). О «самом русском немце» говорили: «где фабрика — там Кноп». Он не упускал возможности расширить свое дело, поэтому приобрел доли более чем в сотне текстильных фабрик и мануфактур в Российской империи. Он же поставлял для них английское оборудование, оснащая текстильщиков современными станками и двигателями.
Вполне закономерно, что «ситцевый король» вскоре поставил Измайловскую хлопчатобумажную ткацко-прядильную мануфактуру под свой контроль. Другие акционеры не возражали: Кноп давно вел дела с семейством Гилль и хорошо знал текстильный бизнес. С его появлением в «Товариществе» производство выросло, и фабрика превратилась в одно из самых крупных московских текстильных предприятий. Число работников с 1871 по 1885 год увеличилось вдвое, достигнув полутора тысяч.
В правлении при Кнопе стояли доверенные люди — его сын Федор Кноп, свояк и партнер банкир Иоганн Прове. Непосредственным управлением фабрики занимались наемные управляющие, а правление планировало работу предприятия и сбыт, распределяло прибыль.
Сквозь тернии XX века
С кончиной Кнопа (в 1894 г.) и Иоганна Прове (1901 г.) дела измайловской фабрики пошли несколько хуже, но она осталась товариществом на паях, то есть, как мы бы теперь сказали, акционерным обществом. Одного-единственного владельца у нее не было. Крупнейшие пайщики компании неоднократно менялись. Существует легенда о «чехарде» владельцев бумагопрядильни в 1910-е годы: в 1912 году ее якобы приобрел некий Полунин, однако вскоре он продул всю фабрику в карты профессиональному игроку Терентьеву, а у удачливого Терентьева ее выкупил купец Павел Хабарин. Последний, кстати, уже занимал пост директора мануфактуры. Справлялся он, судя по всему, неплохо. В 1912 году годовой оборот фабрики составил три миллиона рублей.
К концу XIX века в России насчитывалось более тысячи прядильных фабрик.
Во время Гражданской войны в России работа предприятия остановилась. Рабочие вновь встали за станки лишь в 1925 году, причем выпускали они ту же продукцию и на том же оборудовании, что при царе. Как и остальные московские текстильные предприятия, фабрика вошла в состав Московского хлопчатобумажного треста.
В годы Великой Отечественной войны фабрика работала на нужды фронта — вместо миткаля здесь делали медицинскую марлю, но план выполнять не удавалось. Мужчины ушли на фронт, и рабочих рук не хватало. В послевоенные десятилетия руководство Измайловской прядильно-ткацкой фабрики провело две технические реконструкции, но это не помогло предприятию пережить последовавший за распадом СССР переход плановой экономики в рыночную. В условиях жесткой конкуренции и разрушенных советских экономических связей объемы производства сокращались. Сегодня ЗАО «Измайловская мануфактура» (историческое название фабрике вернули в 1993 году) почти полностью свернуло текстильную часть своей деятельности и в основном сдает в аренду старые фабричные участки и помещения. О былой бумагопрядильне в Измайлове напоминают производственно-складской комплекс на ее территории, а также три Прядильные улицы и многочисленные легенды.
