Смешное название — «Ржавки», не правда ли? То ли птички какие, то ли грязная речка… Сельцо Ржавки, которое располагалось когда-то на территории Зеленограда, там, где сейчас район Савелки, именем-то, может, и неказисто, зато список владельцев такой, что хочется почтительно встать. Судите сами.
Сельцо с 1646 года числилось поместьем рода Бутурлиных. В ту пору им владел московский дворянин Федор Васильевич Бутурлин, а в начале XVIII века оно принадлежало уже его внуку Ивану Ивановичу, который вскоре приобрел и соседний Никольский погост с церковью. Вроде бы обычное дело, да вот только по сей день постоянно возникает путаница: ведь в разветвленном роду Бутурлиных имя Иван было в большом ходу, и Иванов Ивановичей Бутурлиных тогда насчитывалось два.
С одним все просто: Иван Меньшой Иванович — один из тех людей, кому выпадает миг творить историю практически в одиночку. Один из авторитетнейших генералов Петра, вынюхавший в своей жизни пороху столько, что его хватило бы на небольшую осаду, именно он зимой 1725 года привел к дворцу, где неподалеку от остывающего тела первого русского императора решался вопрос «Екатерина I или Петр II», гвардейские полки. Он и решил спор, в нужный момент распахнув окно, за которым грянул барабанный бой поддерживавших императрицу преображенцев и семеновцев. Стушуйся Иван Меньшой, передумай в последний момент — и кто знает, как бы дальше все пошло… Яркий человек, богатая биография — но… не «наш».
Ржавками же и Никольским погостом владел Иван Большой Иванович Бутурлин. Один из первых «потешных», он возвысился в Семеновском полку, ведая в 1692–93 годах Семеновской съезжей палатой, а затем Семеновским приказом (то есть фактически он был одним из главных организаторов этой прославленной впоследствии части). В маневрах Пресбургских 1693-го и Кожуховских 1694-го годов Иван Бутурлин командовал одной из сторон — то со званием «генералиссимуса», то с титулом «польского короля», причем оба раза ему было назначено «быть битым» (что и было учинено со всем возможным достоинством).
Бутурлин сопровождал Петра во время первых встреч царя с предметом его заочного доселе обожания — морем (поездки в Архангельск в 1693 и 1694 годах). Иван Большой вряд ли тоже ранее встречался с этой стихией (где бы?), но сподобился быть пожалованным в вице-адмиралы; впрочем, его постоянный соперник Ромодановский, также в море ранее не замеченный, — так и вовсе в «полные» адмиралы. Бутурлин служил в столичном хозяйственном управлении в период жуткой административной чехарды. С 1701 года он входил в так называемую Консилию министров — орган, призванный подменить собой предоставленную «естественному вымиранию» Боярскую думу. Консилия занималась распределением денежных средств для армии, набором рекрутов, управлением приказами, сбором работных людей для укрепления городов и прочими административно-хозяйственными вопросами.
Карьера его была на очевидном подъеме, но вмешался нелепый случай: 2 августа 1710 года, в доме на Мясницкой, у князя Якова Ивановича Кольцова-Масальского подавали обед, за которым вдруг обрушился и похоронил всех присутствующих потолок. Через три года Петр, отвечая на оправдания попавшего под суд за упущенную победу адмирала Крюйса, перечислявшего помешавшие ему неблагоприятные обстоятельства, против сообщения о том, что адмирал Шофель потерял свой корабль и с ним чуть ли не весь экипаж, язвительно заметил: «Ивана Ивановича Буторлина полаты задовили».
Путают Ивана Большого и Ивана Меньшого, как правило, в пользу второго, то назначая его «польским королем» в Кожуховских маневрах («Википедия»), то наделяя его Ржавками («История московских районов» К. Аверьянова). Нет, это были два разных человека.
Через два года его вдова, Акилина Петровна, продала имение своему родственнику князю Алексею Голицыну, от Голицыных через полвека оно перейдет князьям Долгоруким, потом часть его — князьям Белосельским-Белозерским…
А вы говорите — «Ржавки».
