В 1965 году на карте Москвы появилось сразу несколько улиц, получивших теплые черноморские названия: Севастопольский и Балаклавский проспекты, улицы в честь Азова, Керчи, Каховки, Перекопа. Не забыт был и Херсон — гордость и жемчужина южного Днепра, в честь которого названа улица в Черемушках.
Херсон князя Потемкина возник не на пустом месте. В 1737 году русской армии понадобилась военная крепость, способная служить базой на пути в Крым. На берегу Днепра запорожские казаки кошевого атамана Малашевича, входившие в дивизию генерала Румянцева, построили крепость с земляным валом и двумя бастионами. Назвали ее Александр-Шанц в честь Александра Ивановича Румянцева. После заключения мира с турками она утратила свое стратегическое значение, но запорожцы остались там жить.
Вторую жизнь это место получило уже при Екатерине II. В указе от 9 (20) сентября 1775 года «Об учреждении в Новороссийской и Азовской губерниях вновь епархии, под названием Славянская и Херсонская» впервые появляется название «Херсон»: «…наречением сим возобновляем Мы также и те самые знаменитейшие названия, которые от глубокой древности сохраняет Российская История, что Наш народ есть единоплеменный, и сущая отрасль древних Славян, и что Херсон был источник Христианства для России, где, по восприятии Князем Владимиром крещения, свет благодатной веры и истинного богослужения воссиял и насажден в России». А в 1778 году город получает новое назначение и официальное имя: «Адмиралтейская Коллегия <…> полагает <…> строить корабли на Днепре при Александровском шанце. <…> Место сие повелеваем наименовать Херсоном».
Это, пожалуй, самый яркий пример увлеченности императрицы «греческим проектом». На карте появляются выдуманные греческие названия, не имеющие никакого отношения к этим местам. Уже позже родятся Овидиополь и Одесса, Симферополь и Евпатория. А в 1778 году Херсон — это мечта об обретении символического таврического Херсонеса, тогда еще не захваченного русской армией.
Колосс Херсонский
В одном из писем Екатерина II восхищенно обращается к князю Потемкину, называя его «Херсонским Колоссом». За девять лет — от начала строительства до приезда императрицы в новые земли — Херсон превратился в роскошный город, который не стыдно было показать ни государыне, ни сопровождавшему ее австрийскому императору.
Поначалу строительствошло не слишкомуспешно. Генерал Иван Абрамович Ганнибал, герой Чесменского сражения, с возложенной на него задачей не справился. К 1783 году верфь не спустила на воду ни одного корабля, огромные суммы денег, выделенные на работы, улетучились без следа. Зато Ганнибал построил величественную крепость, над которой работали лучшие русские и европейские архитекторы, и начал возведение собора — посвященного, разумеется, святой Екатерине. В 1787 году Екатерина II совершила путешествие на юг империи. Этот вояж стал триумфом Потемкина, который смог встретить государыню с ослепляющей торжественностью. «Стихии, весна, природа и искусство, казалось, соединились для торжества этого могучего любимца», — восхищался путешествием по вотчине Потемкина, Новороссийской губернии, французский посланник Луи-Филипп де Сегюр.
А кульминацией этого визита стал именно Херсон. Довольно сдержанный дипломат поначалу объясняет свое восхищение утомительной поездкой по степи. Но потом сам себя одергивает: «Мы увидели почти уже оконченную крепость, казармы на 800 тысяч человек, адмиралтейство со всеми принадлежностями, арсенал, заключающий в себе до 600 орудий, два военных корабля и фрегат, снаряженные к спуску, публичные здания, воздвигаемые в разных местах, несколько церквей прекрасной архитектуры, наконец, целый город, уже торговый, с 2000 домов и лавками, полными греческих, константинопольских и французских товаров; в гавани его заходили и стояли до 200 купеческих судов».
В Херсоне императрица и ее спутники остановились на пять дней. А главной памятью об августейшем визите до середины XIX века оставалось абрикосовое дерево, выросшее из брошенной Екатериной косточки.
Блистательное путешествие обернулось войной: Турция сочла поездку императрицы в Крым вызовом. Россия войну выиграла, Потемкин присоединил Очаков к списку своих триумфов. Через четыре года после того путешествия светлейший князь умер. Его тело перенесли в Херсон и поместили в гроб в соборе Святой Екатерины.
Иван Петрович Мартос. Портрет работы А. Г. Варнека // Памятник Потемкину в Херсоне
Говард и Ришелье
В истории Херсона есть два примечательных иностранца. Один вынужденно оказался вдали от родины, второй — добровольно. Один вернулся домой, другой так и умер в далеком городе на Днепре. Первый — француз Арман-Эммануэль дю Плесси, герцог де Ришелье. Второй — англичанин Джон Говард.
Ришелье при короле Людовике XVI занимал пост камергера, после революции уехал из Франции и затем поступил на российскую службу. В 1803 году Эммануила Осиповича Ришелье назначили одесским губернатором, а через два года — генерал-губернатором Новороссийского края, включавшего в себя Херсонскую, Екатеринославскую и Таврическую губернии.
Достижения Ришелье в Одессе хорошо известны: он добился уменьшения налогов и вскоре сделал из Одессы «жемчужину у моря» — процветающий богатый город с театрами и парками, гостиницами и ресторанами.
Херсон тоже не остался в стороне от благодеяний Ришелье. Лучшие времена города остались позади, такого величия, как при Потемкине, уже не было. Главной верфью стал Николаев, главнымкультурными торговым центром — Одесса. Херсон погрузился в затяжной кризис. Но Ришелье сделал город административным центромсвоих владений. Губернские винные доходы были целикомнаправлены на благоустройство Херсона. Памятника герцогу в Херсоне нет, но осталась Ришельевская улица.
Жизнь второго важного иностранца в истории Херсона, Джона Говарда, больше похожа на агиографию. Великий филантроп, борец за права заключенных совершал подвиги во имя любви к человечеству и в Англии, и в Португалии, и во Франции. А вот покоится он в Херсоне. На родине Говард добился смягчения условий содержания в тюрьмах; боролся за отмену смертной казни; ездил по Франции, Германии, Голландии и России и вел наблюдения за устройством пенитенциарной системы в разных странах. Во Франции его объявили персоной нон грата за едкий памфлет о Бастилии. В Херсон он отправился не на отдых: в 1790 году там бушевала эпидемия тифа, и Говард намеревался изучить, как власти борются с мором. Английский филантроп заразился во время посещения госпиталя и умер. На скромном обелиске, который поставили на могиле Говарда, выбита надпись: «Кто б ни был ты, здесь друг твой скрыт».
