Как только речь заходит о сумасшествии, вспоминают «Канатчикову дачу», или «Кащенко». Владимир Высоцкий увековечил «безумную больницу» в своей песне «Дорогая передача…». Действительно, психиатрическая больница номер 1 имени Алексеева (или имени Кащенко), она же Канатчикова дача, учреждение легендарное. Больница на Загородном шоссе, дом 2 — настоящая достопримечательность Донского района.
«Купеческая» больница
Местная топонимика плотно связана с московскими купцами. Один из них, Козьма Канатчиков, купил в середине XIX века бывшую усадьбу коллекционера Ивана Бекетова вместе с парком, зимним садом, главным домом, оранжереей и прудом. Пруд, кстати, до сих пор существует и называется Бéкет. Территория этой самой Канатчиковой, бывшей Бекетовской, дачи и была выбрана для строительства новой психиатрической больницы. К тому моменту Канатчиков уже продал участок в 59 гектаров городской Думе. И вот, когда к городскому голове Николаю Алексееву пришли врачи с просьбой о постройке ещё одной психиатрической больницы, началась новая история этого места.
В Москве к концу XIX века действовала всего одна больница такого профиля, Преображенская. Сейчас этот старейший психиатрический стационар носит имя Гиляровского (не писателя, а русского и советского психиатра) и находится на улице Матросская Тишина, 20. Врачи-психиатры Сергей Корсаков и Виктор Буцке сообщили городским властям о нехватке мест в имеющемся здании, и сначала было принято решение лишь о том, чтобы пристроить к Преображенской больнице ещё один корпус. Деньги стали собирать у частных лиц. Городской голова Николай Алексеев, сам происходивший из славного купеческого рода (его кузеном был К. С. Станиславский), был человеком талантливым и предприимчивым в самом лучшем смысле. Налоги тогда составляли лишь треть бюджета города, и поисками источников финансирования городской голова занимался постоянно. Деньги на больницу стали поступать от частных лиц, в большинстве — московских купцов. Тихон Назаров, Иван Баев, Тимофей Морозов, и не только они, сделали первые крупные взносы, так что к концу 1889 года сумма достигла полумиллиона рублей. Было решено строить отдельную больницу на 300 мест.
Судя по активности и городских властей, и меценатов, необходимость психиатрической помощи понимали все. Николай Александрович Алексеев считал проблему острейшей: «Если бы вы взглянули на этих страдальцев, лишённых ума, из которых многие сидят на цепях в ожидании нашей помощи, вы не стали бы рассуждать о каких-то проектируемых переписях, а прямо приступили бы к делу». По легенде, один из жертвователей потребовал от городского головы прилюдно поклониться ему в ноги, что тот и сделал и пожертвование на больницу получил. По страшной иронии судьбы, Алексеев погиб от руки безумца — был ранен выстрелом в живот 9 марта 1893 года в своём думском кабинете. Скончался он два дня спустя, успев завещать на устройство больницы ещё 300 тысяч рублей. Вдова завещание исполнила в точности.
Начало положено
Решение о строительстве новой больницы на месте Канатчиковой дачи было принято в июне 1889 года. Психиатр Виктор Буцке составил для архитектора программу, которая учитывала специфику учреждения и предполагала строительство двухэтажных каменных корпусов, соединённых отапливаемыми переходами. Архитектор Леонид Осипович Васильев создал проект в неорусском стиле, популярном в конце XIX — начале XX века. Средств оказалось недостаточно, и в 1890 году городская Дума постановила разделить строительство на два этапа. В первую очередь решено было возвести центральный корпус с церковью, хозяйственный корпус, дом для сотрудников и половину собственно больницы. Торжественная закладка комплекса состоялась в 1891 году. После трагической гибели Николая Алексеева в 1893-м больница получила его имя. А к маю 1894 года была готова, открыта и освящена первая очередь с хозяйственными и административными постройками и отделением на 150 мест. Главным врачом стал Виктор Буцке.
Пожертвования не прекращались — возводились новые корпуса, оборудовались отделения, была устроена электростанция для освещения всех больничных и хозяйственных помещений, а также квартир служащих. Корпуса и отделения получали имена своих меценатов, был создан мемориал всех жертвователей на благо больницы. Уже в начале XX века комплекс включал несколько отделений, мужских и женских, для людей благородного звания — отдельные палаты, для больных попроще — многоместные, изоляторы для особо острых состояний. На территории были свои бани и прачечные, игровые комнаты и мастерские, места для прогулок, библиотека, комнаты для рукоделия и многое другое.
Неверно думать, что до появления Петра Петровича Кащенко (он сменил Буцке на посту главного врача в 1904 году) душевнобольные содержались исключительно в цепях и смирительных рубашках. О прогулках, работе в корзиночных или швейных мастерских, об игре на бильярде или приёме терапевтических ванн пациентами речь шла уже в конце XIX века, когда психиатрия далеко ушла от традиций былых времён. Жёсткие ограничения уже тогда применялись лишь к беспокойным и буйным в моменты обострений. И только в буйном отделении окружающие корпус сады были обнесены заборами.
Для многих фамилия Кащенко давно уже стала синонимом слова «больница». Так и говорят: «Лежать в Кащенко». Пётр Кащенко, потомственный врач, родился в Ейске, учился в Киеве, Москве и Казани, работал в Казани и в Нижнем. Кащенко выступал против существовавшей системы психиатрической помощи, против стеснения свободы больных без крайней необходимости. По возможности минимизировать препараты, дать пациентам достойную жизнь, применять трудотерапию — вот за что выступал Пётр Петрович. И всегда отстаивал свои взгляды, причём не только в медицине. Переживший исключение из университетов за неблагонадёжность, Кащенко и во время событий 1905 года оказывал помощь раненым, а в 1918–1920 годах работал в Наркомздраве РСФСР.
Более того, с самого открытия больницы была введена система сначала сельского, а потом и городского патронажа. Людей без тяжёлых припадков и в удовлетворительном состоянии, не имевших родных, отправляли жить в приёмные семьи. Семьям выплачивалось пособие, самого больного обеспечивали всем необходимым. Живущие в деревенских условиях пациенты могли работать в хозяйстве, но только по собственному желанию. Больничные надзиратели и их помощники ежедневно обходили таких больных, направление на патронаж выдавали лечащие врачи-психиатры. Первоначальная «пропускная способность» больницы сильно выросла по сравнению с планами — в девятисотые годы комплекс содержал более 600 пациентов ежегодно.
Пётр Петрович Кащенко // Музей истории Московской городской психиатрической больницы им. Н. А. Алексеева // Тимофей Саввич Морозов
Эпоха перемен
Пётр Петрович Кащенко пробыл главврачом Алексеевской больницы всего три года, переименовать больницу в его честь было решено уже в 1922 году. При советской власти в жизни этого учреждения изменилось многое — в 1930-е территорию комплекса сократили вдвое (раньше она располагалась по обе стороны шоссе). Тогда же отменили сельский патронаж и создали вместо него сельскохозяйственную колонию «Тропарёво», загородный филиал больницы. В 1950-1970-е годы были построены пять новых корпусов, открыты два здания мастерских, в 1951 году больница получила статус клинической и стала вести образовательную деятельность. Сейчас это медицинское учреждение, оказывающее самые разные виды помощи, вплоть до паллиативной.
В 1994 году психиатрической больнице номер 1 было возвращено имя Николая Алексеева, в его честь была построена и освящена часовня Николая Чудотворца. Бюст Петра Кащенко работы одного из пациентов установлен в холле главного здания. Там же можно увидеть барельефы всех главных врачей за всю историю Алексеевской больницы. Кстати, об этой истории и об истории психиатрии рассказывает экспозиция музея, существующего с 1979 года. Как сообщают на сайте ПКБ1: «Музей размещается в памятнике архитектуры — корпусе 1Б “Ансамбля Психиатрической больницы им. Н. А. Алексеева — мужское отделение для полубеспокойных и беспокойных ”».
