Район Соколиная Гора, часть некогда легендарной Благуши, исторически рабочий, текстильный. Потому ничего удивительного нет в том, что одна из его улиц названа Щербаковской — в честь человека, который хорошо знал, что такое тяжелый труд, и защищал интересы рабочего люда.
Почти вся недолгая тридцатилетняя жизнь Петра Щербакова связана с Благушей. Здесь он родился и рос, неподалеку начал трудиться, стал местным рабочим вожаком, здесь жил и отсюда ушел в бой, ставший для него последним. К большевикам он примкнул рано, сказалось влияние старшего брата. В 1908 году его уволили с пуговичной фабрики Ронталлера за пропаганду среди рабочих. Сменив еще пару мест (на кинофабрике Ханжонкова, например, он возглавил забастовку), Щербаков устроился работать в Благушинскую земскую библиотеку. Московский губернатор Владимир Джунковский вспоминал: «При обследовании, произведенном по моему поручению в Благушинской общественной библиотеке, обнаружен, кроме нескольких совершенно запрещенных книг, целый ряд тенденциозно подобранных изданий, распространения коих среди населения, в особенности в такой местности, как Благуша, должно несомненно возбуждать беспокойство среди населения». Это было, правда, до прихода туда Щербакова, но и после «чистки» библиотека, которую власти не решились закрыть, оставалась центром общественной жизни района и сохранила немалую толику прежнего духа.
В 1915 году Петр Петрович стал секретарем Лефортовского райкома РСДРП(б) и практически сразу оказался в ссылке. Оттуда его, как и сотни других революционеров, возвратила амнистия, объявленная Временным правительством. Щербаков тут же включился в работу: «И в Комитете (райкоме партии. — Авт.), и в Совете (рабочих депутатов. — Авт.), и в профсоюзе текстилей, и в клубах на Благуше, и у Преображенской заставы, и в Введенском народном доме — везде Щербаков — член всяких комиссий и проч.», — вспоминала о нем товарищ по работе.
4 октября 1917 года во Введенском народном доме, где среди прочих организаций расположился Благуше-Лефортовский РК РСДРП(б), партийное собрание вынесло резолюцию о создании вооруженных отрядов Красной гвардии. За три недели, остававшиеся до выступления большевиков, удалось собрать около полутысячи «стволов» — берданок и револьверов. Щербакову, человеку слабого здоровья, партия поручила организовать и возглавить важнейшую секцию «нестроевой части» — санитарную дружину.
В отличие от Петрограда, где в конце октября 1917 года обошлось сравнительно малой кровью, в Москве развернулись серьезные бои. Одним из центров белого сопротивления (кстати, название «белая гвардия» родилось именно в Москве в эти самые дни) стало Алексеевское военное училище, располагавшееся по иронии истории в Красных казармах в Лефортове. Командиры красногвардейских отрядов вынуждены были перейти к «правильной осаде» с рытьем окопов и подтянуть артиллерию. Артиллерийский отряд «Мастяжарт» (мастерских по ремонту тяжелой и осадной артиллерии, располагавшихся поблизости от училища), поддерживавший красных, на руках прикатил два орудия; сначала не нашлось прицелов и огонь был малоэффективен, но потом прицелы нашлись…
Петр Щербаков не усидел в штабе и отправился вместе с санитарами к училищу. Он был убит наповал, когда оказывал помощь раненому красногвардейцу. Советская власть, «отменив Бога», сразу начала создавать свои торжественные ритуалы. Погибшие в московских боях стали первыми мучениками новой «красной веры», и их память решено было увековечить, похоронив их у Кремлевской стены. 10 ноября состоялась многолюдная церемония, в ходе которой в братские могилы уложили останки 238 человек. Имена 57 из этого числа известны. Среди них имя Петра Щербакова. Год спустя здесь торжественно открылась мемориальная доска работы скульптора С. Коненкова и Ленин произнес краткую речь. В том числе он сказал: «Нас ждут новые жертвы».
И, к несчастью, оказался прав.
