На стыке Бескудниковского и Дмитровского районов Москвы, в глубине зелёных улиц, вы без труда отыщите бюст великого педагога Антона Семёновича Макаренко. Конечно, на север столицы скульптура была «сослана» не просто так: каждое утро её видят ученики школы, названной в честь учителя-реформатора.
«Кризис современной педагогики»
К слову, своё громкое имя учебное заведение получило не сразу, ещё в прошлом веке школа называлась просто — 656, да и это название перешло в наследство от закрывшейся школы на улице Обуха. В 1967 году, когда школа только-только открылась, для краткости местные называли её ШПШ — по первым буквам цифр «шесть пять шесть». Аббревиатуру нового учебного заведения на окраине Москвы местные расшифровывали по началу исключительно как «школа подрастающей шпаны». Потребовались годы, чтобы уже сами ученики поменяли расшифровку на «шамая прекрасная школа». В 1988 году школе было присвоено имя педагога и писателя Антона Семёновича Макаренко, а школьный музей поставил перед собой новую задачу: собирать информацию о жизни Макаренко и его воспитанниках.
История известного школьного реформатора Макаренко началась в Сумском уезде Харьковской губернии в семье рабочего-маляра вагонных железнодорожных мастерских и дочери солдата. Первое образование Макаренко получил в железнодорожном училище, а после поступил в четырёхклассное. Позже Антон Семёнович окончил одногодичные педагогические курсы (этого образования тогда вполне хватало для преподавательской деятельности) и приступил непосредственно к практике: стал учителем в железнодорожном училище. В 1914-1917 годах педагог получал высшее образование в Полтавском учительском институте, который окончил с золотой медалью, тема диплома полностью определила всю оставшуюся жизнь юноши — «Кризис современной педагогики».
Макаренко пытались призвать в армию в 1916 году, но из-за слабого зрения молодой человек был отправлен домой — чему, по правде сказать, был несказанно рад, уже тогда юноша понимал, чему хочет посвятить свою жизнь. 1919 год становится поворотным в жизни Макаренко: он переезжает в Полтаву, где по указу местного Губернского отдела народного образования создаёт трудовую колонию для несовершеннолетних.
После насыщенных событиями первых десятилетий прошлого века (сначала Первая мировая, позже Октябрьская революция и Гражданская война) улицы буквально захлестнули сотни тысяч беспризорников. Государство и общественность понимали, что уголовное наказание малолетних преступников не будет иметь смысла: позже из тюрьмы выйдут озлобленные и повзрослевшие преступники, с которыми справиться будет куда сложнее. Идеальным выходом виделось создание исправительных колоний (правительство не раз подчёркивало, что это именно учреждения для перевоспитания, а не тюрьмы). Беспризорники, сироты, малолетние преступники, воры — только худшие из худших. Колония получила имя писателя Максима Горького. Почему же толпа малолетней шпаны слушалась молодого преподавателя?
«В коллективе — через коллектив — для коллектива»
Макаренко ещё в студенчестве выработал простые правила, способные, по его мнению, перевоспитать малолетних бандитов. В основу методики педагога лёг метод коллективизации. Макаренко был уверен, что если дети связаны общими дружескими, бытовыми, деловыми целями, то это взаимодействие служит комфортной средой для развития здоровой личности. Именно развитие взаимоотношений детей, принятие социальных ролей поможет им адаптироваться в социуме. В центре системы Макаренко стояла задача понимания ребёнком, что каждый участник социума вносит свой вклад в общий процесс развития группы. Всё воспитание по его задумке держалось на утверждении, что нет одного исключительного ребёнка, но есть социум, в котором важен каждый.
Система воспитания Макаренко считается одной из самых демократичных. Педагог был абсолютно уверен, что воспитание здоровой личности невозможно в условиях напряжённой атмосферы в коллективе, иными словами, главнейшая потребность любого ребёнка — это ощущение защищённости. Ещё в колониях Макаренко пытался показать детям, что их мнение имеет значение. Например, он не мог отменить решения собрания, которые определяли жизнь воспитанников, досуг и труд, — так дети учились самостоятельности. Антон Семёнович был уверен, что «каждый ребёнок должен включаться в систему реальной ответственности и в роли командира, и в роли рядового». В группе всегда был старший — его выбирали сами ученики на полгода, а руководитель мог занимать свой пост лишь один раз — так каждый мог почувствовать себя главным. Кстати, сам учитель был против советской установки, что дети в школе — лишь «зародыши будущих личностей». Макаренко был уверен, что человек — личность с рождения, и оспаривать это никто не имеет право.
«Право на труд в нашем обществе — это не только право на заработок, это прежде всего право на творчество, право на участие в решении государственных задач».
Другой «кит», на котором стояла система Макаренко, — трудовое воспитание подрастающего поколения. В коммуне им. Максима Горького дети работали по четыре часа в день: восстанавливали разрушенные или повреждённые здания, занимались сельскохозяйственной деятельностью и многим другим. Отлынивать никто не имел права. Однако в то же время педагог был уверен, что труд без идущего рядом образования — тупое напряжение мускулатуры. В самом понятии труда Макаренко ценил не сам труд, а то, что дети должны были учиться ставить цель и идти к ней. Ведь если ребёнок видит положительный результат, он всегда будет работать активно. Также в своих трудах педагог отмечал, что именно участие в производственных работах меняло статус беспризорников, в первую очередь, именно в их глазах, превращая подростков во взрослых граждан со всеми вытекающими правами и обязанностями.
«Вы можете быть с ними сухи до последней степени, требовательны до придирчивости, вы можете не замечать их… но если вы блещете работой, знанием, удачей, то спокойно не оглядывайтесь: они на вашей стороне. И наоборот, как бы вы ни были ласковы, занимательны в разговоре, добры и приветливы, если ваше дело сопровождается неудачами и провалами, если на каждом шагу видно, что вы своего дела не знаете, то вы никогда ничего не заслужите, кроме презрения». Эти слова Макаренко адресовал не только учителям, но и родителям. Впрочем, в его теории эти социальные роли практически отождествлялись. Позже в своей «Книге для родителей» Макаренко подчеркнёт, что домашнее воспитание не менее, а даже более важно воспитания школьного. Он бы уверен, что родитель — то зеркало, в которое смотрит ребёнок. Их пример может вызывать уважение и критику. Педагог подчёркивал, что учитель, как и родитель, должен быть искренен в том, что делает и говорит, потому что дети — самые тонкие психологи — как никто восприимчив к фальши: «Воспитанник чувствует, что педагог придумал свой фокус с доверием только для того, чтобы усилить контроль».
«Не самодурство, не гнев, не крик, не мольба, не упрашиванье, а спокойное, серьёзное и деловое распоряжение — вот что должно внешним образом выражать технику семейной дисциплины… А если вы ещё научитесь различать действительные и фиктивные потребности детей, то вы и сами не заметите, как ваше родительское распоряжение сделается самой милой и приятной формой дружбы между вами и ребёнком». Макаренко всегда подчёркивал, что дисциплина — это не метод воспитания (и быть им не может по определению), а её результат. По его мнению, правильно воспитанный ребёнок, а позже и взрослый дисциплины не придерживается, а владеет ею как нравственной категорией. Педагог отлично понимал и старался донести до других преподавателей, а главное до родителей, что выдрессировать ребенка поступать правильно в присутствии других не сложно (дрессировке поддаются даже животные, что говорить о человеке), но сделать нравственное поведение нормой жизни — настоящий труд.
«Если вы будете так поступать, чтобы все остальные были счастливы, тогда и вы будете счастливы».
Дисциплина по Макаренко — это в первую очередь ежедневное соблюдение обычных ритуалов. Строго по часам. Никаких отклонений. Жизнь воспитанников в коммунах Макаренко подчинялась строгому расписанию. Ученики вставали в одно и то же время, заправляли постель, умывались и каждый час знали, что будет дальше. Традиции и ритуалы в его системе воспитания были признаком сильного коллектива, а для самого ученика единственным способом взращивания стального стержня личности. Да, во многом порядки Макаренко напоминают армейскую жизнь, но на звание гуманиста педагог никогда не претендовал. Интересно, что детские психологи и педиатры, по сути, и сейчас невольно придерживаются именно подобного армейского уклада по заветам Антона Семёновича. Одна из первых рекомендаций специалистов с самого момента рождения ребёнка — чёткое следование режиму дня малыша.
Интересно, что, несмотря на явный успех методов воспитания в коммунах и набиравшую популярность методику Макаренко у советских родителей, официальной педагогикой систему так и не признали. Одним из самых известных (и влиятельных) противников учений Макаренко была Надежда Крупская. Её система «советской школы» была абсолютным антагонистом всех его учений. Крупская яро критиковала Макаренко за антисоветское воспитание подрастающего поколения. Особенно её раздражало, что Макаренко ставил главной целью служение коллективу, а не идее коммунизма. Например, поощрением за хорошее поведение колонистов было участие в драмкружке: «Учебнику политграмоты предпочитается драмкружок!», — возмущалась она. Съезд комсомола в 1928 году чуть было не стал роковым для Макаренко. Крупская с пеной у рта доказывала, что педагог сеет в головы молодежи антисоветские идеи, такие как самоуправление, поощрение творчества, а под дисциплиной она понимала рукоприкладство и жесткость. От ареста Макаренко спас Горький — он имел беспрекословный авторитет любимого писателя партии. Позже Макаренко перевели в другую колонию, где без обеспечения государства он смог замотивировать воспитанников, вчерашних маргиналов, самим зарабатывать на питание, форму и другие нужды.
«Все мы работаем под руководством товарища Сталина. И даже если товарищ Сталин допустит тысячу ошибок, мы всё равно должны идти за ним», — эта фраза Макаренко, произнесённая вечером 5 сентября 1936 года станет роковой для педагога. Её расценят как покушение на советский уклад. Позже полетят многочисленные доносы, и все заслуги Макаренко не смогут его оправдать. В 1939 году Антона Семёновича вызовут в Москву для разговоров уже в НКВД, по дороге, разволновавшись, Макаренко умер.
Систему Макаренко не будут использовать ни в советских, ни позже в современных российских школах, но именно его ЮНЕСКО признает одним из четырёх величайших учителей всех времён наравне с Марией Монтессори, Джоном Дьюи, Георгом Кершенштейнером. Это произойдёт в 1988 году, в тот же год его имя получит школа №656 на Бескудниковском бульваре.
