В 1812 году усадьба Репнина в Воронцове превратилась в секретную лабораторию, где готовилось страшное оружие против французов — управляемый воздушный шар. О происходившем на территории Обручевского района писал Лев Толстой.
Лаборатория, честно говоря, была не такой уж и секретной. Жители Москвы живо интересовались работой загадочного немца Леппиха, любопытные ходили смотреть на приготовления. В «Войне и мире» Пьер Безухов, преисполненный тревоги, пытается найти себе какое-то занятие, чтобы отвлечься от беспокойных мыслей: «В этот день Пьер, для того чтобы развлечься, поехал в село Воронцово смотреть большой воздушный шар, который строился Леппихом для погибели врага, и пробный шар, который должен был быть пущен завтра. Шар этот был еще не готов; но, как узнал Пьер, он строился по желанию государя».
Нарушал секретность и московский градоначальник граф Ф. В. Ростопчин. В одной из прокламаций он обратился к москвичам и весьма подробно рассказал о шаре: «Здесь мне поручено от Государя сделать было большой шар, на котором 50 человек полетят, куда захотят и по ветру, и против ветра; а что от него будет, узнаете и порадуетесь. Если погода будет хороша, то завтра или послезавтра ко мне будет маленький шар для пробы. Я вам заявляю, чтоб вы, увидя его, не подумали, что это от злодея, а он сделан к его вреду и погибели».
Непризнанный изобретатель
Биография Франца Леппиха похожа на плутовской роман. Сын баварского крестьянина учился у августинцев — но те его выгнали. Потом нанялся вербовщиком в британскую армию, а затем уже полностью отдал всего себя изобретательству. По всей видимости, изобретений было немало, но известно только одно: музыкальный инструмент под названием панмелодион — инженерная конструкция, в которой клавиши приводил в движение колесный механизм. Панмелодион на короткое время стал модной новинкой, и Леппих даже представил свое изобретение ко двору императора Наполеона. Тогда же он впервые предложил использовать летательные аппараты на войне. Однако Наполеон сразу отказался. Проект показался ему бесполезным и дорогостоящим. Во французской истории конца XVIII века опыты с воздушными шарами чаще оканчивались неудачей — это и проект Жана-Батиста Менье, и казус с шаром на коронации Наполеона, когда праздничный аэростат улетел на пол-Европы к югу.
Леппих не оставил своих попыток, уехал в Вюртемберг и предложил свои услуги королю Фридриху I. Король составил специальную комиссию, которая оценила старания Леппиха, но уточнила, что эффективность боевого аэростата, способного обстреливать неприятеля, может быть установлена только опытным путем. Тем не менее идеи немецкого инженера вызвали тревогу. Над Леппихом стали сгущаться тучи, вюртембергский король велел закрыть лабораторию и уничтожить материалы, а из Парижа французской миссии пришел приказ об аресте опасного изобретателя. И тут как нельзя кстати о проекте узнали российские дипломаты.
Таинственный аэростат
В апреле 1812 русский посланник Давид Алопеус познакомился с Леппихом, после чего немедленно отправил восторженное письмо Александру I. По словам дипломата, инженер пообещал соорудить полсотни таких аэростатов за три месяца (Фридриху Леппих говорил то же самое, но просил четыре месяца). Переезд в Россию пришлось ускорить из-за погони. Леппих бежал в Мюнхен, получил там российский паспорт на имя доктора Фейхнера, затем добрался до Луцка, где ему вручили новые фальшивые документы — теперь он значился как Шмидт. Кроме того, щедрые русские оплатили значительные долги Леппиха.
Для сохранения секретности Ростопчин предложил легенду: якобы в мастерских изготавливаются новые земледельческие орудия. Впрочем, слухи по Москве ходили разные — кто-то говорил, что в Воронцове строят подводный корабль, кто-то — что экспериментируют с пушечными снарядами.
В мае немецкий изобретатель прибыл в Москву. Ему предстояло работать в условиях полной секретности. Поэтому место для мастерской искали в тихом уголке, подальше от городской жизни. Сначала Леппиха поселили в окрестностях Симонова монастыря, в Тюфелевой роще. А затем перевезли в Воронцово, в усадьбу князя Репнина. За это время у Леппиха сменился куратор: сперва это был гражданский губернатор Москвы М. А. Обресков, затем за работами стал следить граф Ростопчин. Все пожелания Леппиха исполнялись беспрекословно: ему выписывали из Германии нужных людей, в мастерской трудились десятки рабочих, изобретателя обеспечивали материалами. Пять тысяч аршин тафты особого приготовления, лучшая сталь для пружин, серная кислота на 50 тысяч рублей и на такую же сумму железные опилки. Ростопчин насторожился — на строительство загадочного летательного аппарата из казны выделили 320 тысяч рублей, деньги совершенно немыслимые. Генерал-губернатор лично проверял, все ли в порядке. Леппиху удалось его убедить. «Я видел Липиха; это человек весьма искусный и опытный механик. Он рассеял мои сомнения насчет пружин, приводящих в движение крылья того поистине адского снаряда, который мог бы нанести, со временем, более вреда человеческому роду, нежели сам Наполеон, если бы постройка шара обходилась дешевле», — писал Ростопчин Александру I.
Граф Федор Васильевич Ростопчин (1763–1826)
На несколько аршин
Шли месяцы, но ни о каких 50 аэростатах и речи не шло. Леппиху не удалось поднять в воздух даже один шар. Как именно должен был выглядеть аэростат Леппиха, известно лишь приблизительно — точных чертежей конструкции не сохранилось. Однако остались рисунки, из которых видно, что аппарат вряд ли бы смог исполнить обещания немецкого механика. Планировалось, что сверху расположится вытянутый горизонтально воздушный шар из тафты, наполненный водородом. Снизу — гондола. Управлять ей должны были четыре десятка гребцов, которые приводили в действие вертикальные весла на пружинных рессорах. Кроме гребной команды, шар должен был нести в гондоле военных, отвечавших за бомбардировку.
Сначала Леппих ссылался на скверное качество стали. Ему выписали лучшую английскую сталь для пружин, но результата это не дало. Французы перешли Неман, Великая армия приближалась к Москве. Шар не взлетал. Вернее, взлетал, но никак не мог нести на себе несколько десятков человек и снаряды, да и поднимался от силы на несколько аршин.
Бесславный итог
Позже Ростопчин находил для Леппиха совсем другие слова, уже никак не «искусный и опытный механик». «В числе неприятных занятий я должен поставить на первое место тот несчастный аэростат, с которым было столько возни», — писал позже генерал-губернатор Москвы и добавлял к имени Леппиха определение «негодяй-автор», а в других местах — «сумасшедший шарлатан». В мемуарах Ростопчин рассказывает об итоге этой печальной затеи: «За сутки до вступления французов в Москву я отправил этого Шмидта в Петербург, вместе с его рабочими и с его огромным тафтяным аэростатом. Там хотели было возобновить его затею, делали опыты в Ораниенбауме, но успеха никогда не было. Мне рассказывали, что он вернулся в Германию, где некоторые купцы сделались жертвами его обмана, поверив, что аэростат станет переносить товары».
Французы, войдя в Москву, нашли в Воронцове мастерскую Леппиха и обнаружили там горючие материалы и бочки с купоросом. Специальная комиссия установила, что Ростопчин собирался строить воздушный шар. Впрочем, даже французской комиссии эта затея показалась невозможной. Поэтому в очередном 21-м бюллетене Великой армии указывается, что Ростопчин, возможно, обманывал в первую очередь горожан. Бюллетень рассказывает о расстреле поджигателей, которые бросали ракеты на деревянные крыши: «Этот презренный Ростопчин хранил эти ракеты, заставив жителей поверить, что он хотел построить воздушный шар, способный сбросить ракеты на французскую армию. Под этим предлогом он хранил зажигательные ракеты и другие необходимые вещества».
Леппих, как и писал Ростопчин, не прекратил свои попытки построить шар. В 1814 году он еще раз предложил свои услуги Александру I, но император отверг эту идею. Затем немец вернулся в Германию, изобретал то машинку для ухода за ногтями, то новые гвозди. А потом исчез без следа.
