Печатное слово было одним из главных оружий революционной России начала ХХ века. Это требовало множества подпольных типографий для издания листовок, прокламаций, газет, брошюр. Одна из таких типографий расположилась в посёлке Лосиноостровском на территории современного Бабушкинского района.
Подпольная большевистская типография 1907 года
Сотрудники нелегальных большевистских типографий жили, как герои остросюжетных, часто детективных романов. Они прыгали на ходу в конки, убегая от погони, знали, какие секретные слова нужно сказать, чтобы магазины оказывались тайными организациями, жили по поддельным документам под несколькими именами, переезжали с места на место и, конечно, прятались от преследователей на тихих уединённых дачах сами и организовывали на дачных улочках тогдашнего Подмосковья типографии или, как их тогда называли, «техники», секретные штабы, склады оружия и литературы.
Вполне подходящим для этих целей был в то время посёлок Лосиноостровский, сегодня расположившийся на территории Бабушкинского района Москвы. Именно тут в 1907 году жил и работал глава конспиративно-технического аппарата Московского комитета РСДРП Осип Пятницкий-Таршис.
Осип Аронович Пятницкий (настоящая фамилия Таршис; 1882–1939) — самоучка, в 16 лет вступил в революционный кружок. С 1900 года занимался организацией доставки печатных материалов в Россию, в том числе стал одним из первых агентов «Искры». В 1902 году был арестован и почти полгода, проведённые в киевской тюрьме, потратил на изучение марксистской теории. После побега вернулся к своей привычной деятельности — налаживанию конспиративных связей для доставки нелегальной литературы в Россию. Примерно в это же время он определился со своей партийной принадлежностью, выбрав большевиков. Преследуемый полицией Таршис, ставший уже Пятницким (по одному из поддельных немецких паспортов его именем было Freitag — пятница), приехал в Одессу, где стал членом местного комитета РСДРП. Вновь был арестован, но и на сей раз через полгода вышел из тюрьмы, поскольку его так и не опознали. Не дожидаясь опознания, в сентябре 1906 года переехал в Москву. Как раз вовремя, поскольку там, судя по тому, что за одну ночь были разгромлены три типографии, не хватало специалистов по конспирации. Помимо организации работы типографии Пятницкий создал аппарат для безопасной транспортировки партийной литературы из-за рубежа. Под страхом ареста Пятницкий в 1908 году покидает Москву, но в 1914-м, пожив в разных российских губерниях, оказывается под стражей. После 1917 года становится членом исполнительного комитета железнодорожников, затем секретарём исполкома Коминтерна, в начале 30-х — главой административно-политического отдела ЦК ВКП(б). Пятницкий был удалён с пленума ЦК в июле 1937 года, поскольку выступал против наделения НКВД чрезвычайными полномочиями, тогда же арестован, а через год после безуспешных допросов расстрелян.
Москва и Подмосковье в 1905-1907 годах
Во время первой русской революции Москва и окрестности представляли собой кипящий котёл негодования: то тут, то там собирались демонстрации и митинги, бойкоты и стачки, жандармерия только успевала проводить обыски и аресты. Сложившаяся ситуация стала толчком для московских большевиков к созданию организационных форм своей деятельности и, в частности, к налаживанию регулярного выхода агитационных материалов. Так, только Московский комитет в 1905 году имел пять подпольных типографий.
Общероссийская стачка, инициированная как раз московскими газетами, привела к выходу манифеста «Об усовершенствовании государственного порядка» от 17 октября 1905 года, который хоть и немного успокоил массовую революционную борьбу, но был воспринят не как стремление провести реальные политические изменения, а как тактический ход. И потому не мог предотвратить подготовку нового витка революции, на сей раз уже в форме военного конфликта.
Активизации и милитаризации большевиков немало способствовало убийство в октябре 1905 года Николая Баумана, видного деятеля и организатора подпольной большевистской печати. Его похороны превратились в политическую демонстрацию, давшую сигнал к подготовке вооружённого восстания.
Похороны Баумана, 1905 год
Уже в ноябре 1905 года был создан Московский совет народных депутатов, инициировавший забастовку, которая вылилась в семидневное жестокое противостояние, считающееся кульминацией первой российской революции. Восстание было приостановлено тем же Советом депутатов ввиду очевидного неравенства сил.
Вопреки формальной легализации оппозиционной печати и провозглашению политических прав и свобод, для большевистской печати началось тяжёлое время. К первому мая 1906 года были рассекречены и арестованы четыре из пяти нелегальных типографий, активисты массово уезжали из Москвы, в мае того года загранпаспортов было выдано столько, сколько за весь 1905 год.
Жандармерия тем временем гордо рапортовала о «спокойствии» в Москве, а те революционные деятели, которые остались на свободе, были вынуждены существовать в постоянном страхе преследования. Арестованных могли провезти по нескольким тюрьмам, прежде чем где-то оказывалось свободное место. Но даже в этих условиях революционеры продолжали агитационную, организаторскую и пропагандистскую работу, партия пополняла ряды своих членов, а поток печатаемой за рубежом большевистской литературы не прекращался, позволяя революционерам держать руку на пульсе бурного времени.
Печатный станок «Бостонка», Самарский краеведческий музей им. Алабина. Фото: Елизавета Сухова
«Внутриредакционная» жизнь подпольных типографий
Подпольная типография Московского комитета на Рождественском бульваре успешно работала целых восемь месяцев 1907 года под руководством Пятницкого. И за это время отпечатала около полутора тысяч листовок, которые были так необходимы в тот момент.
Судя по обстоятельствам обыска и арестов в связи с рассекречиванием этой типографии, охранке стало о ней известно от одного из её бывших сотрудников. Иначе это было сделать трудно, так как работала подпольная типография весьма аккуратно. Несмотря на расположение в оживлённом месте, удобном для слежки, ни на одном из этапов — от завоза бумаги до распространения листовок — сотрудники никак себя не обнаружили. Для этого наборщикам приходилось и ночевать в «магазине», и проявлять смекалку: когда в магазин входил покупатель, нажималась некая «тревожная кнопка», которая оповещала типографию о необходимости приостановить работу шумного станка.
Сотрудникам типографий не с такой продуманной и отлаженной системой конспирации приходилось и вовсе месяцами буквально сидеть в сыром подполье со слабым освещением, без возможности общаться с близкими людьми, чтобы не выдать себя. Особенно это тяжело давалось в дни, когда рабочие выходили на забастовки и митинги.
Самым сложным в организации подпольных типографий была техническая сторона вопроса: помещение, станок, шрифт, бумага — ничего не доставалось в тогдашних условиях легко. Попытки обзавестись бумагой подозрительного формата уже могли стать поводом для ареста, и даже когда надёжный поставщик найден, нужно было эту бумагу как-то до типографии довезти. Для этого, а также для распространения готовой продукции необходимы были явочные квартиры, подставные адреса. Сотрудничали большевики также и с сочувствующими владельцами продовольственных магазинов, куда тайно завозили листовки, чтобы распространитель не был связан с самой типографией.
Отдельного упоминания стоит кириллический шрифт, для приобретения которого нужно было специальное разрешение, недоступное организаторам типографий без поддельных документов. Был и иной путь получения шрифта: рабочие поступали на службу в легальные типографии и оттуда мелкими партиями выносили свинцовые буквы.
Долгие поиски подходящего помещения и надёжных соратников вынуждали активистов подпольной борьбы обустраивать типографии в квартирах и домах, где они сами жили, а нехватка финансирования и полицейский режим, мешавший свободно покупать необходимое для издательства, вынуждали самостоятельно в домашних условиях делать из сажи краску, а станки заказывать у кустарей или частями на разных предприятиях. В каких-то типографиях не было не то что станка, но и вала, а оттиски делали, присаживаясь на стул, на котором лежали форма и бумага.
Лосиноостровская типография
Никогда и нигде организовывать подпольную печать не было делом простым и безопасным, и Москва во время реакции не исключение. Помимо подстерегающих на каждом шагу представителей закона, везде снующих провокаторов, нехватки средств, конспирации, заставляющей быть начеку даже во сне, большевики к тому же после октябрьского манифеста потеряли сотни соратников в лице кадетов и эсеров, а объявленная свобода слова, как ни парадоксально, проредила подпольные ряды арестами, ссылками и бегством за границу сотрудников как легальных, так и незаконных печатных органов. Именно в это время, в 1907 году на дачу в Лосиноостровский с двумя наборщиками переехал Осип Пятницкий.
Конечно, ни американским печатным станкам, ни до деталей продуманным прикрытиям тут уже не было места. Пятницкий был теперь ещё больше ограничен в своих действиях. Печатный станок для него разработал сотрудник подпольных типографий, причём вал ходил, как колёса по рельсам, — бесшумно. Изготовленный в слесарной мастерской в Сокольниках специально для типографий Московского комитета, этот станок напечатал тысячи листовок. Сократился и штат сотрудников, специализировавшихся на различных операциях типографского процесса.
Здесь не печатались газеты, только адресованные рабочим и крестьянам листовки и прокламации, Установить, в какой именно типографии была отпечатана та или иная прокламация, было невозможно, поскольку, что естественно для нелегальной печати, выходные данные были скудны и содержали только принадлежность к Московскому или Окружному комитету. Тираж указывался далеко не всегда, а адрес, понятное дело, присутствовал для того, чтобы сбить охранку со следа.
Москва. Вход во фруктовую лавку на улице Лесной, в подвале которой располагалась подпольная типография. Ныне здесь музей. Фото: Денис Емельянов
Типография на Рождественском бульваре просуществовала долгие для революционного времени восемь месяцев, таким долголетием не может похвастаться ни одна из её последовательниц. В Лосиноостровском типография не проработала и полгода и в целях конспирации была перевезена на новое место.
