В давние времена территория Отрадного была связана со многими княжескими фамилиями: Пожарские, Хованские, Шуйские владели здесь обширными вотчинами. Селение Вельяминово (будущее Владыкино) принадлежало младшему и самому незаметному брату знаменитого Василия Шуйского — Ивану по прозвищу Пуговка.
Отчего Иван Иванович получил столь незвучное прозвище, неизвестно, но оно в полной мере соответствовало скромной роли самого младшего в большой и влиятельной семье. Старший брат Василий характер имел скверный и был отчаянным интриганом. Неизменными участниками его «шахматных партий» оказывались все братья Шуйские, которые, как и положено второстепенным фигурам, постепенно покидали «доску». Ивана же дошедшие до нас свидетельства рисуют почти бесцветной «пешкой»: без пороков и страстей, он выглядывает тут и там, но лишь по замыслу братьев, чтобы через мгновение снова затеряться на страницах летописных свидетельств и разрядных записей.
До Смуты младший Шуйский тихо, но уверенно продвигался по карьерной лестнице: стольник Особого двора Ивана Грозного, царский телохранитель — рында — при его сыне Фёдоре. К тому времени в Боярскую думу вошли уже три старших брата — путь Ивана был бы предсказуем, если бы не позиционные боярские войны после смерти Грозного.
С братьями — интриговать
Первое время при дворе слабого телом и душой Фёдора Иоанновича царит затишье — участники регентского совета собираются с силами. И вот Шуйские составляют заговор: «чтобы он, государь, чадородия ради второй брак принял, а первую свою царицу отпустил во иноческий чин». Удар прицельный: «первой царицей» была сестра Годунова. Челобитную поддержала возбуждённая толпа посадских, направлял их («к бездельникам приставал») Андрей Шуйский. Но Годунов посад успокоил, а братьев сослал: Василия и Александра—в Галич, Ивана с Дмитрием — в Шую. Подстрекатель Андрей поедет в Буйгород, где и умрёт — не без посторонней помощи.
Ссылка была недолгой: с Шуйскими, конечно, опасно, зато без них, как оказалось, шатко. К 1591 г. Годунов возвращает братьев в Москву. Василий и Дмитрий снова в Думе, спустя шесть лет боярами станут Иван и Александр.
Пока на горизонте не замаячит самозванец, они будут сидеть тише воды, ниже травы. Василий, расследуя смерть царевича Дмитрия, даже подтвердит, что тот сам «в ножичек закололся». Лишь Иван неожиданно вновь угодит в опалу, обвинённый своими холопами «в коренье и в ведовском деле»: царь Борис чрезвычайно суеверен. Кара, впрочем, будет несокрушительной: младшего Шуйского лишь «разжалуют» из бояр, да и то ненадолго. Шептались, правда, что тихий князь помогал советом самозванцу, а один из спутников Отрепьева на пути в Литву — чернец Михайло — бывал в его доме.
«И я ему говорил, что Печерский монастырь за рубежом в Литве, а за рубеж ехать нельзя. И он мне сказал: “Государь московский с королем взял мир на двадцать два года, и ныне стало просто, и застав нет”. …И на другой день сошлись в Иконном ряду, а у него еще подговорен ехать чернец Михайло, а в миру звали Михаилом Повадиным, я знал его у князя Ивана Ивановича Шуйского».
«Извет старца Варлаама»
С братьями — воевать
При появлении «чудом спасшегося царевича Дмитрия» с армией поляков Шуйские окажутся в центре событий. Вот только не в бой они рвутся. Смерть Годунова открывает широкое пространство для «маневра». Когда смятенный народ вопрошает Василия, «точно ли он похоронил Димитрия царевича в Угличе», тот «теряет память» и фактически подтверждает права идущего к Москве самозванца на русский престол. Иван и здесь с братьями — среди бояр, склонив голову, встречает нового царя.
Скоро старший Шуйский, чтобы расчистить себе дорогу к трону, снова изменит «показания». Затея не удастся — с обвинением в измене, без боярства и земель братьев высылают из Москвы. Правда, ссылка кончится, не успев начаться: весть о помиловании застанет их на полпути в Углич.
В 1606 г., когда Василий, наконец, займёт вожделенный трон, неприметный младший брат возглавит Стрелецкий приказ. Его недолгая военная карьера будет ещё более жалкой, чем у брата Дмитрия, который всё стремился стать за воеводу, не имея ни таланта, ни отваги. В походах против Болотникова и «Тушинского вора» Иван терпит поражение за поражением.
«Под Калугу было послано войско во главе с Иваном Шуйским, но и оно, просидев под городом целый месяц, не добилось успеха. …Посланное в погоню за Сапегой войско под командованием Ивана Шуйского и Ромодановского на первых порах одержало небольшую победу, однако, не выдержав отчаянного удара польской конницы, дрогнуло и бросилось в паническое бегство, хотя численностью вдвое превышало силы противника».
Г. В. Абрамович, «Князья Шуйские и российский трон»
Зато тихий князь отличался «особенною ласковостью к пленным полякам»: вылечил и освободил шляхтича Борзецкого, уходившим на обмен пленным «давал по сукну». Победы меж тем одерживал молодой племянник Скопин-Шуйский. Разгром тушинцев — в значительной степени его заслуга. Завистник Дмитрий непрерывно донимал брата-царя наветами на воеводу, чья внезапная и неестественная смерть в итоге снесёт Василия с престола, став началом конца истории братьев Шуйских.
С братьями — в плен
Василия низложили и насильно постригли в монахи. Слабая Боярская дума власть удержать не смогла — в августе 1610 г. на престол пригласили польского королевича Владислава с условием о переходе в православие. В Москву вошли поляки, а братья Шуйские отправились в Варшаву — в плен.
«Когда всех троих Шуйских поставили перед королём, то они низко поклонились, держа в руках шапки. Жолкевский начал длинную речь о изменчивости счастья …распространился о могуществе царей московских, из которых последний стоял теперь перед королём и бил челом. Тут Василий Шуйский, низко наклонивши голову, дотронулся правою рукою до земли и потом поцеловал эту руку, второй брат, Дмитрий, ударил челом до самой земли, третий брат, Иван, трижды бил челом и плакал».
С. М. Соловьёв «История России…»
Иван проведёт в Польше 10 лет и переживёт своих братьев. После Деулинского перемирия на вопрос послов о возвращении в Москву он ответит: «Судом божиим братья мои умерли, а мне вместо смерти наияснейший король жизнь дал и велел мне служить сыну своему, великому государю царю и великому князю Владиславу Жигимонтовичу, и я ему на том и крест целовал; если б мне не только великие комиссары позволили ехать в Московское государство, хотя бы и сам король позволил, то я бы его не послушал, потому что я целовал крест не ему, королю, а сыну его».
Один
В 1620 г. Иван согласится вернуться в Москву при условии снятия «крестного целования». Дома князь получит обратно боярский чин и родовые вотчины, теперь в его руках — огромное состояние. В селе Вельяминово он построит деревянную церковь Рождества Богородицы, в шуйских владениях заведёт скоморохов и музыкантов.
Спустя три года Иван впервые женится — на Марфе Долгоруковой, сестре будущей жены царя Михаила, — тот по случаю свадьбы чуть не ежедневно осыпает Ивана и Марфу дарами. Иван пользуется царским расположением: выполняет множество поручений, которые, впрочем, не требуют ничего, кроме усердия. В политику не играет. Служба идет ровно, без взлётов и падений — совсем как до Смуты.
В 1634 г. умерла княгиня Марфа, спустя четыре года — сам Иван. Он оставит колоссальное наследство и единственное обширное документальное свидетельство своей жизни — последнюю волю. По обычаю князь делает богатые вклады в монастыри «на помин души»: за себя и за свою княгиню, за родителей, за брата Дмитрия (а вот Василия вниманием обходит). Вознаграждает и отпускает на волю дворню (особо выделяя «малых робят»), привезённых в подмосковное имение крестьян. Не забывает и о родне.
Перед смертью князь примет постриг под именем Ионы. Умрёт бездетным — с его смертью старшая ветвь Шуйских прекратит своё существование.
