«Сейчас нашли возможность дать здравоохранению дополнительно 460 млрд. Это очень много, нужно, чтобы не распилили и правильно расходовали.
Расходование этих средств надо поставить не просто под контроль прокуратуры, но и медицинских общественных организаций. Я могу вам рассказать, как умеют пилить. Есть программа сокращения дорожно-транспортного травматизма. Там я нашел строчку «Разработка аптечки для водителей» — и увидел цифру в несколько миллионов рублей.
Не поверил своим глазам, как это могло получиться? В результате из аптечки выбросили лекарственные средства, как будто мы живем в Европе с шаговой доступностью медицинской помощи, и добавили несколько бинтов. Заплатили ли разработчикам эти средства, я не знаю, но кто то ведь поставил эту цифру. Кто поставил?»
«Ввели у нас в здравоохранении понятие рентабельности — жуткое дело! Закрывают больницы и поликлиники, не выстроив систему оказания помощи оставшимся. Съехал я с дороги, остановился у деревушки, идет женщина лет пятидесяти. «Как с медициной?» — спрашиваю я.
Передаю суть без всех русских слов, которые я услышал от нее: ФАП (фельдшерско-акушерский пункт) закрыли, до ближайшего добираться 30 км. Один доктор. До скорой не дозвонишься. Автобус стал дорогим, ходит редко. Кому такая реформа нужна?
Думаем про деньги. Впереди встал рубль, а про народ при таком подходе к рентабельности стали забывать». «Еще мода такая: давайте сокращать койки в больницах. Да, в больницах лечение дороже. В поликлиниках дешевле. Но для того, чтобы следовать этой моде, надо все сделать, чтобы поликлиники могли принять больных.
Сейчас заговорили о кадрах. У нас, оказывается, не хватает 30 процентов кадров на селе. А мы добавим, что и в городах тоже. Не хватает реаниматологов, анестезиологов, нейрохирургов, рентгенологов, патологоанатомов, провал с узкими специалистами.
Есть регионы, где более 50 процентов врачей пенсионного возраста и только 7 процентов молодых специалистов». «В муниципальных больницах зарплата врача в пределах 8000 рублей.
В отличие от государственных служащих, которые худо-бедно могут жить на оклад, мы не можем, должны дорабатывать десятью-двенадцатью дежурствами до 15–20 тысяч, чтобы не помереть с голоду. Где уж там повышать свою квалификацию».