Сергей Иванович Вавилов — основатель научной школы физический оптики в СССР, директор ФИАН и президент Академии наук. В его честь назван кратер на Луне, улица в Академическом районе Москвы и научные учреждения. Однако жизнь его была чередой тяжелейших ударов, компромиссов и сделок с совестью: цена, которую пришлось заплатить за успех, оказалась слишком высокой.
Становление личности Сергея Вавилова, конечно, началось в семье. Два гения, сам Сергей и старший брат Николай — учёные в первом поколении, в семье никто не занимался наукой. Однако родители смогли дать детям хорошее образование и, несмотря на желание отца приспособить их к продолжению семейного дела, не настаивали, позволив обоим заниматься наукой. Отец, Иван Ильич Вавилов, происходил из крестьянской семьи, всему обучился сам и в конце концов стал купцом второй гильдии, крупным торговцем, работал на Прохоровской мануфактуре.
«Был он человек умный, вполне самоучка, но много читал и писал и, несомненно, был интеллигентным человеком. По-видимому, он был отличный организатор, “дела ” его шли всегда в порядке, он был очень смел, не боялся новых начинаний. Общественник, либерал, настоящий патриот, религиозный человек. Его уважали и любили. <…> человек он, несомненно, был незаурядный по сравнению с окружавшими его».
Из воспоминаний Сергея Вавилова об отце
Иван Вавилов, избираясь несколько раз гласным Московской городской думы, занимался общественно полезными и важными делами: боролся против введения новых налогов и отмены льготных билетов на проезд для учащихся, добился того, чтобы приоритетным районом для строительства первой трамвайной линии стало Дорогомилово, а не Сокольники (так как рабочим она нужнее, чем дачникам), будучи во главе комиссии, занимавшейся проблемой доходности городских имуществ, упразднил Тверской и Городской полицейские дома для передачи земли под доходные дома. Такая активная гражданская позиция и желание быть полезным людям передалась сыновьям. Занимаясь наукой всю жизнь, оба мыслили глобально и исходили из важности своих исследований для страны, а потом и мира.
Мать, Александра Михайловна Постникова, была из семьи художника и резчика по дереву, который работал на той же Прохоровской мануфактуре. Сергей Вавилов с трепетом вспоминал о матери, отмечая её чуткость, нравственную высоту, искреннюю любовь к детям. Благодаря той атмосфере любви и творческой свободы, в которой взрослели дети, все они смогли найти своё призвание и заняться любимым делом. Так, Александра стала врачом, Николай генетиком, Сергей физиком, а Лидия микробиологом.
Братья организовывали дома вечера, во время которых обсуждали с сокурсниками литературу, философию, политику. Любовь к чтению и искусству, появившаяся ещё в раннем возрасте, не ушла, когда Сергей стал серьёзно заниматься физикой, проводить исследования мирового масштаба и занимать важные посты.
«Я помню, как отец Иван Ильич Вавилов, бывший вместе со мной гласным Московской городской думы, жаловался, хотя и с оттенком некоторой гордости, что сын его не желает заниматься торговым делом, а стремится получить высшее образование и сделаться учёным <…> И отец не жалел денег на воспитание сына».
Из воспоминаний профессора Московского университета Михаила Новикова
В 1909 году, окончив Московское коммерческое училище, Сергей поступает на физико-математический факультет Московского университета, для чего самостоятельно осваивает латынь. Университет становится важным этапом взросления молодого человека: с одной стороны, первые серьёзные исследования и становление научной карьеры, с другой — первые не менее серьёзные столкновения с несправедливостью, ограничением свободы, сомнения…
Удар первый: «дело Кассо» и война
Академическим наставником Вавилова стал Пётр Николаевич Лебедев, в чьей лаборатории и началась научная деятельность Сергея. 18 сентября 1909 года он делает в дневнике такую запись: «Вчера и сегодня слушал Лебедева; впечатление хорошее; это первый виденный мною пока здесь “учёный”. От него-то узнал я и как трудна наука; сколько усилий нужно, чтобы быть учёным…» Однако исследовательский восторг, который захватил студента в начале обучения, скоро сменился сомнением и страхом разочарования. Дело в том, что в 1910-1911 годах, как раз во время учёбы Вавилова, ведущие профессора покинули университет. Министр просвещения Л. А. Кассо проводил политику, ограничивавшую автономию университетов. Кто-то подал в отставку, кого-то уволили. Всего в результате «дела Кассо» Московский университет покинули около 130 человек. Среди них был и Лебедев — наставник и идеал молодого Вавилова. Это был сильнейший удар для студентов, лишившихся сразу стольких преподавателей. Вавилов, однако, всё равно нашёл способ заниматься с наукой с Лебедевым, который основал новую лабораторию в Городском университете имени Шанявского. Так под руководством знаменитого физика Вавилов написал свою первую статью — «Фотометрия разноцветных источников». В 1912 году Лебедев умер, и Вавилов, конечно, горько переживал смерть наставника.
«Ужас на сердце, тоска и тайна смерти перед глазами. Вот он, вытянувшись спокойно, в своей чёрной бархатной тужурке и в туфлях. Где же душа, душа великого физика. Он лежал без движения, как будто по тяжкой работе, руки свои опустив».
Из дневника Сергея Вавилова
Возможно, именно история с «делом Кассо» и вообще судьба Лебедева повлияли на решение не соглашаться остаться при университете после окончания учёбы — не связывать себе руки, а попробовать самостоятельно заниматься наукой, хотя бы и в армии. Служба была ещё и отличной возможностью реально выразить своё отношение к стране, для которой Вавилов непременно хотел что-то сделать. И действительно, всё свободное время в армии он посвящал чтению и самообразованию, а потом наступила война, к которой он, как и многие, не был готов. Вавилов достаточно подробно описывает военный быт. Кажется, в его стремлении описать саму войну есть нечто толстовское (к 20 годам он перечитал «Войну и мир» шесть раз).
Война, помимо прочего, ещё один важный этап взросления и становления юноши, который впервые попадает в среду людей не из академического круга, часто сталкивается со смертью, постоянно видит раненых. За это время он побывал в Галиции, Польше, Литве, Белоруссии. В 1918 году оказался в плену, из которого бежал. Всё это время не оставлял науку и чтение, размышлял об искусстве. Кажется, что при всём ужасе войны она в какой-то мере помогла преодолеть внутренний кризис и дала передышку, которая на тот момент ему была нужна, спасла от разочарования в науке, а главное — в себе.
Группа профессоров Московского университета, ушедших в отставку в знак поддержки демократических требований студентов, 1911 г.
В послевоенное время карьера Вавилова идёт в гору. Он окончательно определяется с направлением, в котором хочет работать дальше, — это физическая оптика. Много путешествует, общается с физиками мирового масштаба — Эйнштейном, Планком, Лауэ… В 1931 году Вавилова избирают членом-корреспондентом Академии наук, через год — академиком, а ещё через год он возглавляет комиссию по изучению стратосферы. Вавилов находит время переводить, занимается издательским делом, публикует труды по философии и истории науки, а также научно-популярные книги (самая известная из них — «Глаз и солнце»). К этому времени Вавилов уже полностью состоялся как учёный. Однако относительное спокойствие в один момент рухнуло…
Удар второй: арест и смерть брата
Николай был на четыре года старше, и, во многом вдохновившись примером брата, Сергей выбрал академическую карьеру. В целом это был очень крепкий союз двух братьев, двух выдающихся учёных — генетика и физика. Оба увлекались искусством и литературой, оба восхищались друг другом и оба смотрели схожим образом на жизнь — задавали себе одни и те же вопросы, пытались дойти до сути.
«Многие, знавшие Н.И. Вавилова, вспоминали, что он в ответ на похвалу в свой адрес часто говорил: “Я-то что! Вот Сергей — это голова!” Об отношении Сергея Ивановича к брату писал и другой выдающийся учёный, также выходец из ФИАН, академик Владимир Иосифович Векслер: “Я много раз и в разное время слышал его слова, полные преклонения перед талантом и ролью Николая Ивановича в науке”».
Из воспоминаний сына Николая Вавилова Юрия
Тем больнее оказался для Сергея неожиданный и несправедливый арест Николая в 1940 году: ему были предъявлены обвинения в измене родине, шпионаже и вредительстве. Реальной же причиной стал конфликт с Т. Д. Лысенко, которому удалось убедить Сталина в неблагонадёжности конкурента. Сергей всё это время заботился о семье Николая, написал письмо Сталину, которое всё же так и не было отправлено, в его дневниках острое чувство вины и полное непонимание абсурда — его академический статус и всеобщее уважение не давали никаких гарантий. Николай, родной и очень похожий на Сергея, попал в тюрьму, а он сам остался на высоком посту, продолжал заниматься работой. Мучительное осознание того, что всё это случилось с братом, а не с ним, не покидало Сергея до конца жизни. Дальше стало только хуже: Николая сначала приговорили к расстрелу, потом отправили в саратовскую тюрьму, где он умер от голода. Сергей был разбит как самим фактом смерти брата, так и горечью осознания мучительности этой смерти.
«Страшная телеграмма от Олега (сын Николая Вавилова — Прим. ред.) о смерти Николая. Не верю. Из всех родных смертей самая жестокая. Обрываются последние нити. Реакция — самому умереть любым способом. А Николаю так хотелось жить. Господи, а может, всё это ошибка?»
Из дневника Сергея Вавилова
Такие размышления неоднократно встречаются на страницах дневника, главным образом в дни годовщины смерти Николая. Сергей так и не смог смириться с тем, что всё это случилось, и это, безусловно, главная травма всей его жизни.
Удар третий: трудное решение
В 1945 году Вавилов был избран президентом Академии наук. До этого он зарекомендовал себя не только как крупный учёный, но и как хороший организатор. Соглашаться и менять лабораторию на администраторский кабинет в Москве не хотелось, но отказать Молотову и Маленкову значило отказать Сталину… К тому же обострённое чувство ответственности за российскую науку и опасения по поводу её будущего перевесили и нежелание расставаться с Ленинградом, и общую усталость.
Георгий Максимилианович Маленков, Вячеслав Михайлович Молотов (Скрябин)
«Предложено стать академическим президентом вместо В. Л. Комарова. Нечувствительность, развившаяся за последние годы, вероятно, как самозащита, дошла до того, что я не очень удивился этому предложению. Оно совершенно разрушает мою жизнь и внутреннее естество. <…> А сумею ли я что-нибудь сделать для страны, для людей? Повернуть ход науки? Неуютно, смутно, тяжело».
Из дневника Сергея Вавилова
Конечно, соглашаясь на такую должность, Сергей Вавилов шёл на определённую сделку с совестью. Ему пришлось работать с людьми, травившими его брата, способствовать победе главного конкурента Николая — Лысенко и даже произносить поздравительную речь в его адрес. Приходилось подписывать бумаги об увольнении настоящих учёных, в каком-то смысле повторяя политику власти по отношению к учёным в «деле Кассо». Только теперь он стоял уже на другой стороне…
Удар четвёртый и последний: смерть
Умер Сергей Вавилов почти в годовщину смерти брата, днём раньше — 25 января 1951 года. Причиной стал инфаркт, ставший следствием перенесённых во время войны болезней.
Любимой книгой Вавилова всю жизнь был «Фауст» Гёте. Удивительно, но он в большой мере воплотил в своей жизни гётевский сюжет: сам был, как Фауст, учёный, постоянно стремившийся к познанию, — и даже заключил сделку. Вот только Мефистофель ему достался более беспощадный и цену запросил куда большую..
