Баллада о трех паровозах

Есть в районе Соколиная Гора улица Буракова, она тянется вдоль подъездных путей локомотивного депо Москва-Сортировочная-Рязанская. На ней стоит небольшой памятник Ленину. Все эти три объекта логично связаны между собой — ведь в депо в апреле 1919 года во главе с мастером Иваном Бураковым прошел первый коммунистический субботник, названный вождем мирового пролетариата «великим почином»…

Один из важнейших марксистских догматов — о свободном характере труда при коммунизме.

«Освобождение труда» — первая российская марксистская группа, созданная Г. Плехановым. «Освобожденный труд», «Свободный труд», «Знамя труда» — так назывались трудовые коммуны, которые возникали при советской власти. Отсутствие принуждения, рабочая сознательность, выражающаяся в понимании того, что работаешь для себя, а не «на дядю», должны были дать невиданный скачок производительности как в количественном, так и в качественном выражении. Ленин на это надеялся, но не скрывал опасений: «Побольше внимания к тому, как рабочая и крестьянская масса на деле строит нечто новое в своей будничной работе. Побольше проверки того, насколько коммунистично это новое», — писал он осенью 1918 года. Разумеется, «ждать милостей» от рабочей массы было бы не по-большевистски; строительство нового общества следовало возглавить и направить.

Первый субботник, 1919 год; Иван Бураков

«Великий почин»

Первый субботник прошел в железнодорожном депо весной 1919 года совершенно не случайно: положение Советов к этому моменту осложнилось до предела. На востоке белые армии под командованием адмирала Колчака захватили практически весь Урал и двинулись к Волге. В тылу Восточного фронта красных вспыхнуло мощное крестьянское восстание. На юге в грозную силу превращалась Добровольческая армия генерала Деникина. Север европейской части страны оказался под контролем интервентов и белых отрядов генерала Миллера, на территории прибалтийских государств собирал силы генерал Юденич. От способности Реввоенсовета во главе с Троцким быстро перебрасывать войска на наиболее угрожаемые участки зависело будущее российской и, как были абсолютно уверены красные вожди, мировой революции. Состояние железных дорог и подвижного состава стало одной из главнейших забот советской власти.

Локомотивное депо Москва-Сортировочная Казанской железной дороги, построенное за 10 лет до этого, было одним из главнейших предприятий самого важного — Московского — железнодорожного узла. Среди его рабочих насчитывалось много высококвалифицированных, а значит, более сознательных. Имелась и сильная партийная организация, руководимая бригадиром слесарей Иваном Бураковым.

Решение провести субботник принимали сами, никаких следов «нажима сверху» нет. А вот мотивировка звучала непростая. «Все на борьбу с Колчаком!» — это понятно, это само собой, но присутствовал и элемент антирелигиозной пропаганды: на 7 апреля приходится праздник Благовещенья. В протоколе партсобрания сказано, что постановили «отработать благовещение, но так как членов партии собралось мало, в количестве 20 человек (остальных не успели оповестить), то перенести работу на субботу 12 апреля с 7 часов 30 минут вечера до 6 утра». На работу вышло 15 человек (13 партийных и 2 «сочувствующих»), починили три паровоза. После «решили нашу ночную работу — с субботы на воскресенье, продолжать еженедельно — “до полной победы над Колчаком”». В мае на той же железной дороге состоялся и первый массовый субботник. Участвовало более 200 человек.

Из депо по всей России

Инициатива была замечена и отмечена: Ленин пишет большую статью «Великий почин», Бухарин и Преображенский посвящают партийный катехизис — «Азбуку коммунизма» — «партии, которая командует миллионной армией и лежит в окопах, управляет государством огромной страны и грузит дрова на своих субботниках, подготовляя воскресный день человечества». Уже в конце того же 1919 года субботникам находится место в коммунистической картине мира. По словам Ленина, «не только в область военного, но и в область мирного строительства мы включаем рабочий класс и трудящихся. Дальнейшее развитие коммунистических субботников должно быть школой».

Этот тезис закрепил IX съезд РКП(б), который принял в апреле 1920 года «Положение о субботниках». В частности, съезд наставлял местные партийные органы: «Для субботников нужно выбирать задачи, близкие местному населению, придавать им характер коллективного трудового усилия во имя заранее известных и всем понятных целей, вовлекать в них не только беспартийных рабочих, но и все вообще местное население, мужское и женское». 1 мая 1920 года состоялся Всероссийский субботник, в котором только в Москве приняли участие свыше 400 тысяч человек.

Добровольно-принудительно

Добровольность участия в «праздниках свободного труда» довольно быстро становится все более призрачной. Метод кнута и пряника применяется с явным перекосом в сторону первого. В решениях IX съезда прямо говорится: «При общих трудовых мобилизациях или при партийных мобилизациях для трудовых целей, а также при проведении субботников и воскресников местные комитеты обязаны, в соответствии с имеющимися инструкциями, тщательно следить за поведением членов партии. Уклоняющиеся в той или иной форме от выполнения трудового долга должны не только изгоняться из партийных организаций, но и заноситься в черные списки, дабы они не могли в дальнейшем занимать никаких постов, требующих общественного доверия».

Указание было воспринято буквально; например, во Владимире объявление гласило: «Воскресенье 25 января является днем Всероссийского воскресника. Всем рабочим, работницам, красным советским сотрудникам, всем трудящимся города Владимира предлагается явиться в этот день на Великий праздник Советского труда для работ по восстановлению транспорта. Сборный пункт — пл. Свободы (у народного собрания). Явка ровно в 10 часов утра. Для каждого коммуниста без исключения явка обязательна под безусловную партийную ответственность».

«Толщина пряника» соответствовала голодной эпохе. Например, Астраханский губком партии рапортует ранней весной 1920 года: «Проведен дополнительный хлебный паек для субботников. Будет постоянная выдача дополнительного пайка для всех участников субботников». Не густо. Соответственно, падает и трудовой энтузиазм, даже среди коммунистов. По сообщению партийного руководства Трудовой коммуны немцев Поволжья, за июль 1921 года в Марксштадте (ныне г. Маркс в Саратовской области) за месяц «было проведено 3 субботника, на которых присутствовало 182 коммуниста и 2 беспартийных. Всего работали 11 часов и разгрузили около 16 000 пудов сланцев с баржи и 4 куб. сажени дров. Отношение участников халатное и не сознательное, заметно манкирование воскресниками. Организация возложена на бюро субботников».

В результате некоторые видные большевики оценивали движение пессимистически: так, например, И. Смилга в записке для делегатов Х съезда партии (1921 год) выражал мнение, что «дело это в России так плохо организовано, что в ряде мест они (субботники. — Авт.) служат не укрепляющим партию началом, а разлагающим».

От субботника — к воскреснику

Победив в Гражданской войне, выстояв в годы нэпа и перейдя к форсированной индустриализации, советская власть сделала ставку на административно-репрессивные меры. В начале 1930-х государство установило шестидневную рабочую неделю (после пяти рабочих дней следовал один выходной — 6, 12, 18, 24 и 30 числа каждого месяца), что было сравнительно неплохо, но нивелировалось регулярными обязательными сверхурочными; а в 1940 году власть вернулась к традиционной семидневке — после шести рабочих дней полагался один выходной, обычно в воскресенье. Тогда же был запрещен самовольный уход с работы (то есть увольнение по собственному желанию); за него, а также за прогулы и даже опоздания появилась уголовная ответственность.

В этой ситуации «воскресники», пришедшие на смену «субботникам», сохранились, но стали нерегулярными, обычно их объявляли во время «аврала» перед сдачей объекта или когда «горел план». В учреждениях и учебных заведениях они все больше превращались в наведение чистоты на рабочем месте и благоустройство территории, чему способствовала установившаяся традиция «подгонять» их под 22 апреля — день рождения Ленина; весной действительно логично и зимний мусор убирать, и цветы-кустарники высаживать, и окна мыть.

«Здравствуй, милая «картошка»!..»

Чрезвычайно широко бесплатный организованный труд использовался в «битве за урожай» с середины 1960-х годов, когда убыль сельского населения в сочетании с крайне недостаточной механизацией привела к резкой нехватке рабочих рук в деревне: горожане в обязательном порядке двинулись «от работы» на овощебазы, студенты и молодые специалисты — «на картошку» (которой могло быть все, что росло в земле, от моркови до турнепса), а Узбекистан всей республикой — «на хло ́пок».

Все это, как и субботники в свое время, подавалось как «инициатива снизу», сопровождалось фанфарами и бодрыми рапортами, но вряд ли уже кого-то могло «сагитировать». Впрочем, по прошествии времени (неизменное свойство возраста) убогое жилье, скверное питание, грязь и насмешки колхозников постепенно забылись, а нехитрые студенческие посиделки с гитарой и скверным вином, романтика «самостоятельной взрослой жизни» и поцелуи украдкой «за клубом» — помнятся и окрашивают студенческое прошлое полувековой давности в пастельные тона.

Исчезнувшие было в начале 1990-х субботники к настоящему моменту вполне возродились, правда, в самой безобидной своей форме — в виде сезонного благоустройства территории и рабочих мест. И вновь от учреждений и организаций какое-то «начальство» требует графики, «стопроцентные охваты», отчеты, «сфотографировать и прислать до 14:00»; как выяснилось, страсть к показухе истребить гораздо труднее, чем сменить общественный строй…

А «овечка» — паровоз Ов. 7024, один из трех, отремонтированных на первом субботнике, — поставлен на «вечную стоянку» по адресу ул. Буракова, 8, стр. 9 на открытую площадку у ведомственного музея «Великий почин». Он славно потрудился, отбегал по рельсам почти полвека с 1909 по 1957 год. Впрочем, была у «ветерана» работа и на пенсии: каждый год его гудок возвещал начало апрельского субботника в депо. Такой же точно срок отслужил его «товарищ» V. 504 — годом раньше начав свой трудовой путь, он годом раньше, в 1956 году, его и закончил. Про третий — Чн. 358 — известно лишь, что в начале 1930-х он числился в депо Голутвин, а далее следы его теряются.

Конечно, все три паровоза отремонтировали бы и так, без субботника, днем позже… Но мало ли что «бы», «бы» — не считается!